— На два-три часа тебя хватит? — строго спросил Джоэл.

— Не знаю. В Хаосе нет времени, — непонятливо протянул Вен Даррен.

Джоэл встряхнул головой, вновь вспоминая, что историки Вермело так и не сошлись во мнении, сколько лет прошло с момента пришествия Хаоса — двести, две тысячи или, может, двадцать. И само время, казалось, то шло стремительно, летело, как обломки рушащейся башни, то застывало вязким киселем. И каждый миг тянулся миллиарды лет.

— Так. Попробуем проще: можешь сохранить форму от завтрака до обеда? — доходчиво объяснил Ли.

— Пожалуй. Вообще лучше попробую сойти за собаку, — кивнул зверь.

— Отлично. Я обо всем договорюсь, — пообещал Джоэл.

— С кем?

— Со старейшиной прокаженных, Местрием Праттом. Попрошу открыть калитку. А дальше он и не заметит, что какая-то собака выскользнула за стену.

— Я не собака.

— Ну, разумеется, — рассмеялся Ли, но внезапный звон стекла заставил всех подскочить и развернуться. Ли обнажил меч, Джоэл и Вен Даррен приняли боевые стойки каждый в силу своих навыков. Но окно осталось цело, никто не собирался нападать: в раму воткнулась короткая стрела с запиской.

Джоэл осторожно приблизился, открыл узкое оконце мансарды, опасливо вытянул руку, слегка высунулся наружу, поглядев по сторонам. Но меткий стрелок-гонец уже скрылся.

«Братья! Нас обманывали! Стимуляторы — яд. Собираемся возле Академии. Пора выбирать сторону», — гласил текст, написанный знакомым размашистым почерком Энн. Джоэл и Ли застыли в замешательстве. Удары сердца отмеряли время, которое все ускорялось и ускорялось, обещая свернуть неподатливые часовые стрелки.

Сначала все замерло и звучало на одной звенящей струне. Ожидание отравляло, пока Джоэл рассматривал сжатую в руке записку Энн. Потом вдалеке раздался выстрел, гулкий и пронизывающий. Палили из большой пушки, но явно не в Желтый Глаз Змея.

Сигнал. Очевидный сигнал, пока не начало боевых действий. Он доносился со стороны Академии. От звука вдоль позвоночника прошел болезненный разряд, раскатившийся незримыми крыльями по лопаткам. Мирный рассвет за окном озарил то ли пожар, то ли сигнальный костер, взвившийся над приземистыми строениями старого города.

— Мы должны идти, — сказал Джоэл, скидывая оцепенение.

— Может, лучше останемся? Сделаем вид, будто мы ни при делах, — почти взмолился Ли, растеряв весь дух революционера. — Я не хочу во всем этом участвовать, что бы там ни было. Не хочу убивать своих! И выбирать сторону.

— Мы просто посмотрим. Незнание сейчас хуже. У нас есть мечи, — успокаивал Джоэл, а в следующий миг их оглушили сирены, разнесшие над утренним Вермело начало тревоги:

— Всем охотникам собраться на подступах к Академии, всем охотникам…

Оставаться в мансарде они не имели права, так велел приказ. Но и Цитадели подчиняться уже не хотели. Джоэл осознал, что, вполне вероятно, они вскоре окажутся сами по себе. Значит, предстояло принимать решения, не опираясь ни на чей авторитет, не прикрываясь абстрактными идеалами. Предстояло… переступить порог, покинуть мансарду. И в то утро это виделось самым тяжелым решением.

— А где Мио? — спохватился Джоэл, неуверенно заглядывая на кухню, когда они спустились. Угли в очаге совсем остыли, никто не успел приготовить завтрак. Никто не спал в комнате юного охотника. А на столе вскоре обнаружилась приколотая ножом короткая записка на клочке промокашки: «Я жив. Я ухожу к Энн. Не ищите».

— Мио! Как ты… Как ты мог! — ужаснулся Ли, без труда разобрав через плечо кривой, почти детский, почерк.

«Жив… Жив… — зацепился за слово Джоэл. — На какое время?»

— Мы должны идти, — обреченно отозвался Ли. — Может быть, поищем Мио. Может, поговорим с Энн. Джо, это должно закончиться!

— Ничего еще не начиналось. Но да, должно закончиться, не начинаясь. Мы просто посмотрим, — уговаривал Джоэл.

Они выждали еще около двух часов, медленно глотая кипяток и холодную овсянку. Приказы с башен повторялись, а снаружи все громче доносились звуки начинавшихся уличных погромов. Цитадель требовала прибытия всех охотников, каждого.

— Надо идти, — выдохнул Ли.

— Я с вами! — вызвался Вен Даррен, спускаясь со второго этажа.

— Нет! Там опаснее, чем когда бы то ни было, — решительно запретил Джоэл. — Ни твой собачий, ни человеческий образ тебе не помогут. Но я обещаю: под всю эту неразбериху мы скоро выпустим тебя. Охраняй этот дом. Никого не пускай.

— Не говори со мной, как с ребенком, — недовольно прорычал Вен Даррен, встопорщив шерсть.

— Здесь опасно и взрослым, и детям.

— Вечно люди что-то делят. Насколько же у нас все проще, — фыркнул зверь и послушно остался на кухне, а охотники опоясались ножнами с мечами и переступили порог.

Свет ясного утра ударил в глаза, и Вермело обрушился толщей нестройных звуков. Город кипел и извивался гнездом змей. Джоэл и Ли вышли на улицу, поминутно озираясь. Еще накануне спокойное течение повседневных дел пошатнулось, стирая привычные рамки и правила. В лицо неслась пыль пополам с сажей, и по ветру вились обрывки бумаг с ближайшей телеграфной станции.

«Это сделали сами охотники, потому что мы в Квартале Охотников!» — понял Джоэл, замечая, как из домов выходят люди с мечами, многие знакомые, но невероятно отчужденные, озлобленные той немой клокочущей яростью, которая стирает узнавание. Они не желали, чтобы телеграфист отправил сообщение в Цитадель, они не собирались подчиняться. По крайней мере, не все из них. Старик-служитель потерянно метался вокруг своей конторы, подбирая куски ленты и охая над развороченными аппаратами:

— Да что же это, что это такое…

— Иди домой, старик, там сейчас безопаснее, — подошел к нему Джоэл и тут же притянул телеграфиста к стене, потому что через улицу пронесся отряд солдат гарнизона. Куда? Для чего? Усмирять кого-то или примкнуть к кому-то?

Все смешивалось и выглядело пугающе нереальным. И никакой черной воронки не требовалось, чтобы показалось, будто в воздухе все пропитано частицами пепла. Где-то уже подожгли то ли мебель, то ли стопку документов. На улицы из окон сыпались предметы утлых интерьеров, из которых стремительно вырастали баррикады. И если бы творилось это в трущобах, выглядело бы привычно. Но здесь… Здесь небо и земля перевернулись, поменявшись местами, закручивая дома и проулки в ужасающий водоворот. Слишком узнаваемый: Джоэл уже видел, все видел с начала весны.

Каменный Ворон, как и обещал, предупреждал того, кто откликнулся на безмолвный зов. Но они оба ничего не могли изменить, не знали, как прекратить истлевание ткани бытия, которая разлезалась трухлявыми нитками прошлых эпох и накопленной боли.

Гром пушки рано поутру заставил вскинуться тех, кто, похоже, уже давно ждал сигнала. Упущенное лето в госпитале не позволяло до конца разобраться, какие силы ныне завладели Вермело. Впрочем, Ли, похоже, тоже не понимал. Повсюду сновали люди, суетливо, лихорадочно. Явно не по обычным делам. Кто-то прятался в дома и закрывал ставни, едва успев их растворить. Другие, напротив, выносили на мостовую мебель, не жалея столов и стульев, выламывали доски заборов, жарко командуя друг другу: