не как проповедь, произносимую с кафедры, но как послание или нравоучительный трактат. Гишар был «Гомером мирян», потому что в этом послании он прямо адресуется к мирянам; но не потому, что сам он еще был мирянин. Что же до имени Гомера, оно не должно было наводить на мысль, что Гишар создал некие жесты, а его попросту сравнивали, как старинного французского поэта, с самым великим и самым древним из поэтов греческих. (Прим. П. Париса).

140

В рукописи 750, л. 124, здесь стоит: «Хуже Саладина». Это имя, видимо, относит сочинение к концу двенадцатого века; примерно к 1190 г. (Прим. П. Париса).

141

См. т. I, стр. 224. (Прим. П. Париса).

142

В Тристане эта «Великанша» – жена Брунора с Великаньего Острова; как и Брунор, она гибнет от руки Тристана, а их сын Галеот, прибывший, чтобы за них отомстить, прощает убийцу. – Что касается Алье, его история рассказана несколько иначе в неизданной части книги об Артуре (рукопись 337). Он был сеньором Таненга и увидел гибель всех своих сыновей, кроме младшего, в той же битве с Сенами, в которой овдовела госпожа Рестокская. Тогда Алье надел монашеские одежды, и больше о нем не было слышно. Ему приписывают в сыновья Элена Таненгского, посвященного в рыцари, как мы видели (т. I, стр. 227), мессиром Гавейном. Это все то же собрание легенд, которому приблизительно следует автор романа о Тристане. (Прим. П. Париса).

143

См. т. I, стр. 211. (Прим. П. Париса).

144

Я бы вернее сказал – «приспустили». (Прим. П. Париса). О конструкции забрала см. примечание Париса на стр. 97. (Прим. перев.).

145

Знаки приязни. См. т. I, стр. 220. (Прим. П. Париса).

146

Гербы в наших романах – пока еще сплошная фантазия. Хотя рыцари присваивают себе известные цвета, известные фигуры, они запросто меняют и уступают их. Нет ничего более далекого от истины, чем определения, приведенные в конце пятнадцатого века в часто переиздаваемой книге под названием «Доспехи рыцарей Круглого Стола». В ней вымышлено все. (Прим. П. Париса).

147

Именно так, без малейшего почтения, полагалось выносить с ристалища тела побежденных. (Прим. перев.).

148

Невозделанная равнина, пустынная или поросшая травой. (Прим. П. Париса).

149

Первоначальный и истинный смысл этого слова соответствует всаднику (рыцарю), а не держателю надела от сеньора. Мессир Гавейн был не из числа таких держателей. Латинский корень, который можно найти в Салическом законе, это vassus: вначале его приводили в форме vax, затем vassal, благородный рыцарь. В наших жестах и романах часто превозносят Карла Великого и Артура как славных вассалов. Если старинное восприятие перепуталось с новейшим, так это потому, что, получая посвящение или боевые доспехи, рыцарь становился обязан тому, кто его облачал. Но, тем не менее, вассал воспринимается как лицо независимое; и нигде в наших первоначальных текстах на родном языке не встречается выражение «чей-то вассал»; однако этот вассал может быть конным воином некоего государя, коль скоро он дал клятву или нанялся на службу. (Прим. П. Париса).

150

По поводу этого прозвища см. еще т. I, стр. 210. (Прим. П. Париса).

151

Для дам пелена была тем же, чем забрало для мужчин. См. т. I, стр. 90, примечание. (Прим. П. Париса).

152

Диагноз Сагремору поставлен в рамках гуморальной теории, восходящей к Гиппократу. Во времена создания романа она царила в европейской медицине в виде учения о равновесии четырех жидкостей тела. (Прим. перев.).

153

Об этом рассказано в неизданной части Артура. Но вот одно место из Ланселота, которое я передал, как смог: «Так дала ему это имя Шалый королева, прямо у Теснины; в день, когда тридцать рыцарей разбили войско Сенов и Ирландцев и гнали их до излучины Варгериса; туда, где Сагремор снес головы Бранденю, королю Сенов, и Маргану, королю Ирландии. А по причине того недуга, что так часто его посещал, сенешаль Кэй дал ему прозвание Уморенный». В Артуре (рук. 337, л. 145), как только Сагремор убил королей Кинкенара и Бранденя, его пронзила острая боль; он бы погиб из-за нее, если бы Гавейн не поспешил принести ему поесть. Много говорилось и о его подвигах, и о его недуге; а королева заметила, что его не в чем упрекнуть, разве только в том, что он уж больно шалый, – прозвище, на которое он не обижался. Кэй добавил в насмешку, что с не меньшим основанием его надо бы звать Уморенный, и эта кличка стала причиной крупной ссоры. Когда Гавейну не удалось заставить Кэя замолчать, Гарет дал злому насмешнику пощечину, а король Артур потребовал возмездия за своего сенешаля. Тогда мессир Гавейн решил покинуть двор и отказаться служить королю, который позволяет злобному шуту оскорблять героев. Чтобы его умиротворить, пришлось королю Артуру и королеве Гвиневре стать перед ним на колени, а сенешалю – дать достойное возмещение. (Прим. П. Париса).

154

Это часто повторяемое выражение наводит на мысль, что свечи эти были в связках по два-три фитиля. (Прим. П. Париса).

155

«И вы отсюда попадете под эту сводчатую арку». (Рук. 751, стр. 131). (Прим. П. Париса).

156

Т. е. на святых мощах. (Прим. П. Париса).

157

Варианты: Ганильт, Гулервильт, Габорвильт. В рукописи 751 он не назван. (Прим. П. Париса).

158

«Она была заперта железной решеткой, так что там было лишь одно окно, куда ей можно было просунуть голову» (рук. 751, л. 133). (Прим. П. Париса).

159

Если учесть, что в те времена прекрасные белокурые волосы дам никогда не умащивали маслами или душистыми помадами, станет понятнее, сколь драгоценным даром считали влюбленные гребень с такой добавкой, как посланный Гвиневрой Ланселоту. Нынче слово «гребень» нам претит: тогда же он нередко был произведением искусства. Можно видеть гребни чудесной работы во многих музейных собраниях,