«Он уезжает?!» – только и отразил Антуан. Юноша быстро привёл себя в порядок и спустился вниз. Оказалось, что герцог и правда уехал. С первыми лучами солнца он и все его люди оседлали коней и покинули Рунд. Вещи герцога были запакованы и медленно двинулись к Фонтэнжу.

«Уехал?! Оставил меня в покое?!» – изумлению Антуана не было предела, но всё говорило за то, что это и правда так. Пусть этому пока не находилось разумного объяснения, пусть! Главное, это случилось. Юноша почувствовал, как это известие вернуло ему вкус к жизни.

Рискнув поверить в свою свободу, он прежде всего решил сменить жильё и переехал в гостиницу «Золотой Рог», да, в ту самую, из которой пару недель назад Марианна сбежала из-под опеки барона. Правда к вечеру обнаружилось, что барон Парадеcс принял такое же решение, и горестные воспоминания не стали тому помехой. Так Антуан и барон снова стали соседями, но, как ни странно, это оказалось необременительным, они дружно не замечали друг друга, будто даже были не знакомы.

Итак, Антуан впервые за долгое время снова оказался предоставлен сам себе, живёт под собственным именем, без оглядки на герцога. Вопрос с деньгами решился легко, он просто обратился в королевский банк Рунда и взял небольшую ссуду, благо несмотря на все злоключения этого месяца он смог-таки сохранить свой гербовый перстень.

Но упоения свободой хватило ненадолго, уже утром следующего дня мысли вернулись на круги своя. Марианна, Жан… Теперь Антуан знал, что им удалось уйти от герцога. Но, быть может, им всё ещё грозит опасность? Где они?.. Вопросов оказалось несметное множество. И единственным решением явилась лишь одна идея: поехать самому в Райский уголок и поискать там хоть какие-то подсказки.

Райский уголок – вот узел ответов, вот что вернёт ему спокойствие! Так рассудил Антуан и, недолго думая, оседлал коня, пустился в путь, но скоро, будучи уже за городом, сообразил, что за ним могут следить. Стоило задать себе этот вопрос, а уж получить ответ на него оказалось проще простого. Да, его пасли слуги барона. Барона…

Сейчас, стоя у окна, Антуан усмехнулся, ему припомнилось, как тогда он подъехал к следопытам и сообщил им:

– Господа, моя прогулка окончена, и я возвращаюсь в Рунд.

– Благодарим за заботу…, сударь, – оскалился в ответ Карлос.

«Карлос… Он и эти праиэры герцога, Глен, Фил, Пит, Рон… Как они смеют так презрительно смотреть на меня?! Обнаглела эта чернь за спинами своих господ! Обнаглела… Мерзость ты, Антуан!» – и юношу передёрнуло.

Этой ночью ему уже не пришлось спать, покоя не давали кошмары, навеянные недавними событиями…

Настал новый день. Антуан у окна. Полная растерянность, униженность, уничтоженность. Он расстался с мыслью ехать в Райский уголок, ведь у него уже не было ни малейшего сомнения в том, что теперь там он никого не найдёт, да и какие подсказки там могут быть?

«Что же дальше?!!!!…»

Этот вопрос, будто всепожирающее чудовище, нависал над ним, и уже не было видно света дневного. И вдруг… словно молния пронзила этот кромешный мрак. Антуану потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы понять, что стало тому причиной. Оказалось, что к гостинице подошёл… граф де Лаган!

«Отец!!!» – ужаснулся юноша и непроизвольно отпрянул вглубь комнаты.

* * *

Конечно же, по возвращении в Рунд граф де Лаган и Рай первым делом направились к тайной квартире Виктора и Эжена, и острое чувство непоправимого опоздания пронзило их души сразу, как они переступили порог этого дома: окровавленная рубашка Жана, какое-то нищенское тряпьё…

– Что это значит, сударь? – едва ли не дрожащей рукой граф поднял рубашку и показал её Раю.

– Похоже, кого-то из них выпороли… – кивнул Рай с гримасой боли на лице и тут же отвернулся, – Время, сударь, дайте время, и мы во всём разберёмся.

– Тсс… – вдруг зашипел граф и бросился к окну, а Рай, поняв его, к дверному косяку.

Ещё минута, и на пороге комнаты появился Карлос – в одной руке обнажённая шпага, в другой длинный кинжал.

– Кто здесь? – тихо поинтересовался он.

Рай узнал его и вышел из засады:

– Здравствуйте, друг мой.

– Вы?! Наконец-то! – и испайронец крепко пожал протянутую к нему руку.

– Стало быть, вы Карлос, – граф де Лаган тоже вышел из укрытия.

Испайронец увидел графа впервые, но обстоятельства и заметное внешнее сходство с близнецами сразу подсказали правильный ответ. Что ж, он сорвал с головы шляпу и учтиво поклонился.

– Верно, Ваше Сиятельство, это Карлос, – Рай всё-таки взялся закончить скомканную церемонию знакомства.

Такая встреча обещала мирный приветливый разговор, но, как оказалось, Карлос не был на это настроен.

– Позвольте спросить, господа, где вас черти носили столько времени?! – выпалил он сразу как выпрямился.

– Мы приехали так скоро, как только смогли. Не всё в нашей власти, – потемнел граф, – Расскажите же нам, что здесь произошло! Что это всё значит? – и граф указал на окровавленную рубашку, нищенское тряпьё, – Господин Рай сказал, что это время вы опекали близнецов…

– Я?!.. Да на них на каждого нужен полк воспитателей! – и Карлос от души выругался на испайронском.

А уже в следующий миг его колючий взгляд вонзился в брианца:

– Да, я расскажу, но прежде, господин Рай, не расскажете ли мне вы, что известно Его Сиятельству. Я не хочу повторяться.

Рай понял, что Карлос коснулся темы Антуана, и невольно перевёл взгляд на графа. Тот, удивительно похожий на своих сыновей, только с неизгладимым отпечатком прожитых лет на лице, тоже ждал ответ. Что ж, Рай кивнул каким-то своим мыслям и снова обратился к испайронцу:

– Карлос, вы знаете близнецов, поэтому вряд ли удивитесь, когда я скажу, что граф не оставил меня в покое до тех пор, пока не выведал всё, что я знал сам. Всё!

– В самом деле?.. Значит, всё, что вы, господин Рай, знали на момент отъезда, – Карлос медленно развернулся к графу, – Ясно… Ладно… Это и правда очень мало…

– Говорите же! – потребовал тот.

– Похоже, мне не оставлено выбора… – тяжело вздохнул Карлос и тут же решился поинтересоваться, – Позволите присесть?

Граф кивнул. Он был готов слушать, но Карлос не был готов говорить. В узле истории стоял Антуан, единственный из близнецов, воспитанный в родительском доме. Эта мысль жгла Карлоса. Открытое благородное лицо графа лишало его дара речи. Хватило одной только мысли, представить, как он скажет этому человеку, что его сын, Антуан, отменный подлец, и Карлос тотчас мертвецки похолодел, но, чем дольше он тянул, тем сложнее было начать. Что ж, признавшись себе в этом, Карлос бросился напролом:

– Рассказчик из меня, прямо скажу, никакой, потому буду кратким. Это рубашка Жана. Позавчера вечером я переодел его и Марианну в нищих, и под прикрытием моим и Виктора они покинули город. Сейчас же я пришёл навести здесь порядок…