общественным мнением, направленным против его правительства. Его мандат как премьер-министра, по его словам, заключался в том, чтобы остановить мирный процесс. Что касается будущего: "Я собираюсь интерпретировать соглашения таким образом, чтобы положить конец этому галопирующему движению к границам 67-го года". Двуличность Нетаньяху была совершенно шокирующей, но вполне характерной для этого человека. Своим хозяевам в Офре он открыл чистую правду: он сам сознательно сорвал соглашение в Осло и даже гордился этим. Израильские пропагандисты пытались свалить всю вину за срыв "Осло" на палестинцев. Но правда имеет обыкновение в конце концов всплывать, и в данном случае она прозвучала прямо из уст лошади.

С первого дня своего пребывания на посту президента Нетаньяху тайно, но систематически работал над подрывом соглашений Осло. За исключением ограниченного отвода войск в Хевроне, он приостановил все дальнейшие передислокации, которые Израиль обязался осуществить в рамках последующих действий по этим соглашениям. Построив новые еврейские поселения на Западном берегу реки Иордан и увеличив количество еврейского жилья на арабских землях в Восточном Иерусалиме, он нарушил дух соглашений. Под его руководством продолжалась конфискация арабских земель, а правые поселенцы получили свободу действий, чтобы причинять вред, преследовать и унижать многострадальное население оккупированных территорий. Что касается Палестинской автономии, то она рассматривалась премьер-министром не как равноправный партнер на пути к миру, а как неполноценный инструмент израильской безопасности. Сотрудничество в борьбе с терроризмом было важным, хотя и не афишируемым элементом процесса Осло. Нетаньяху поставил это сотрудничество под угрозу, требуя от Палестинской автономии все более жестких мер по борьбе с исламскими боевиками, в то время как Израиль отказывался от выполнения своей части сделки.

Под жестким давлением правительства Ликуда весь процесс Осло начал разваливаться. Опыт совместной работы израильтян и палестинцев привел лишь к углублению конфликта и обострению недоверия между двумя сторонами. Каждая уступка Израиля, какой бы незначительной она ни была, делалась только после изнурительных переговоров, умышленных задержек и язвительных споров; каждый маленький шаг вперед был связан с балансированием на грани войны и усиливал горечь, которую испытывали обе стороны. Если лейбористское правительство пыталось найти в отношениях с Палестинской автономией игру с положительной суммой, то правительство Ликуда вернулось к игре с нулевой суммой, в которой выигрыш одной стороны неизбежно влечет за собой соответствующий проигрыш другой стороны. Переговоры об окончательном статусе территорий, к которым правительство лейбористов приступило 4 мая 1996 года, незадолго до выборов в Израиле, не были возобновлены правительством Ликуда в течение двух лет после его победы. Переговоры об окончательном статусе должны были завершиться к 4 мая 1999 года. В отсутствие какого-либо прогресса отчаявшийся Ясир Арафат стал угрожать односторонним провозглашением независимости Палестины в намеченный срок.

Ущерб, нанесенный Нетаньяху, не ограничился двусторонними израильско-палестинскими отношениями, а распространился на всю сферу внешних связей страны. Сильно обострились отношения с Египтом и Иорданией. Была остановлена тенденция к нормализации отношений между Израилем и остальным арабским миром. Из государств "второго круга", начавших этот процесс с Израилем, наиболее заметными были Марокко и Тунис в Магрибе, Катар и Оман в Персидском заливе. Марокко и Тунис тихо отозвали своих представителей из Тель-Авива. Катар и Оман заморозили зарождающиеся деловые связи с Израилем. На ежегодных заседаниях Экономической конференции стран Ближнего Востока и Северной Африки Израиль стал нежелательным и нежеланным участником. Только сильное американское давление заставило принимающие страны вообще пригласить Израиль.

Правительство Ликуда, похоже, не понимало, что мир, который для многих израильтян был воплощением мечты, для арабов означал признание своего бессилия и поражения. Мир, который арабские страны заключили с Израилем, был не идеологическим, а прагматическим. Такой мир по своей природе был хрупким и мог сорваться, если не оправдал бы ожиданий арабов, главным из которых было возвращение оккупированных земель. Таким образом, между палестинской проблемой и коллективной позицией арабских стран в отношении Израиля с самого начала существовала важнейшая связь. Нормализация была обусловлена прогрессом в мирном процессе между Израилем и палестинцами.

Опыт одного израильского дипломата иллюстрирует влияние палестинской проблемы на отношения Израиля со странами Персидского залива. В 1996 году, вскоре после убийства Ицхака Рабина, Сэмми Ревель был направлен Министерством иностранных дел для открытия первого представительства в Дохе, столице Катара. Он проработал там три года, после чего опубликовал книгу на иврите под названием "Израиль на переднем крае Персидского залива: История израильской миссии в Катаре. Контакты между представителями Израиля и Катара на экономическом саммите стран Ближнего Востока и Северной Африки в Касабланке в октябре 1994 г. привели к тому, что катарцы согласились на открытие израильского офиса связи в Дохе. Саммит в Касабланке породил надежды на наступление новой эры экономического сотрудничества на Ближнем Востоке, в которую впервые вошел Израиль. Однако саммит в Дохе в ноябре 1997 года разрушил надежды на то, что контакты между Израилем и несколькими арабскими государствами заложат экономические и политические основы новой реальности в регионе. Оставшуюся часть пути, вплоть до окончания своего срока летом 1999 года, Ревель описывает как американские горки, взлеты и падения которых совпадали с развитием мирного процесса между израильтянами и палестинцами.

Приход к власти правительства Ликуда в мае 1996 г. предстает в изложении Ревеля как один из основных факторов, препятствующих развитию дипломатических отношений между Израилем и богатыми нефтью эмиратами Персидского залива. Эти государства всегда находились на периферии арабо-израильского конфликта. Традиционно они придерживались пассивной политики выжидания, полагая, что все проблемы между Израилем и палестинцами должны быть решены до того, как им самим придется рассматривать вопрос об установлении дипломатических отношений с Израилем. Однако после заключения соглашения в Осло их осенило, что они могут сыграть более активную роль в изменении региональных реалий еще до окончательного разрешения центрального конфликта. Переход к более активной внешней политике со стороны государств "второго круга" предоставил Израилю беспрецедентную возможность улучшить свои позиции в регионе и создать условия, способствующие продвижению мирного процесса в Осло. Психологические и практические барьеры, отделявшие Израиль от этих государств, постепенно начали сниматься. Устанавливались прямые каналы связи, налаживались коммерческие отношения. В основе этой деятельности лежала мысль о том, что совместные экономические проекты будут способствовать укреплению взаимного доверия и общих интересов с арабским миром, что в свою очередь будет способствовать достижению мира и стабильности в регионе. Министерство иностранных дел в Иерусалиме было мобилизовано, чтобы воспользоваться этой возможностью. Заместитель министра иностранных дел Йосси Бейлин и генеральный директор Ури Савир, ветераны Осло, активно поощряли контакты с широким кругом арабских стран и генерировали идеи регионального сотрудничества в экономической, энергетической и культурной областях. Все изменилось после поражения Партии труда на