— Не беспокойтесь, мое столь… громкое появление связано прежде всего со случайностью. Просто меня пригласила подруга, мы не так часто видимся вживую из-за… некоторых обстоятельств.

— Приятно это слышать. Удивительно что в мире есть кто-то подобный вам… — взгляд старика упал на меня. — Эта сила… могу я узнать кто вы? Настоящий вы? Ох, моё извечное любопытство. Будете лимонную дольку? — достал он лимонный щербет.

— Откажусь, пожалуй. И… я не против сказать, все же проблем в этом не вижу. — пожал я плечами и… раскрыл все двенадцать крыльев за своей спиной. Волей я создал барьер вокруг нас, чтобы вся Великобритания не померла от страха. Так же над головой у меня появился черный нимб потрескивающийся от энергии в нем.

(Купил арт за 9к… смилуйтесь)

— Я… Серафим Конца. — сказал я, нагоняя пафоса. И делал я это зря, судя по тому, что старик схватился за сердце и припал к земле с инфарктом… специально я не давил на него своей аурой или чем-либо ещё, это просто моя обычное присутствие без сдерживания. Магия в теле старика просто вышла из-под его контроля, все его чувства были просто на взводе от такого близкого контакта с чем-то, что может и всю Великобританию стереть в пыль.

— Старик, не смей умирать. — убрал я свои крылья и нимб, вылечил Дамблдора и тот лежа на полу открыл глаза. — Если помрешь, то мне Гермиона такое устроит… как себя чувствуешь? — на мгновение у меня было чувство дежавю… хм.

— … я читал записи основателей Хогвартса… они искали способ задобрить разных божественных духов, ты один из них?

— Не совсем, но я в каком-то смысле тоже бог. — не совсем уверенно сказал я. Все же богом я себя не чувствовал. Для меня бог это некто кто способен на всё, некто кого нельзя понять… боги DC, например, вполне себе «обычные божки». То есть они, конечно, сильны, но я их воспринимаю скорее, как очень сильных инопланетян. Вот поэтому и себя именно богом я не считаю… но понимаю, что с точки зрения человека именно им и являюсь. Хотя в том же мире DxD, я думаю, что мог бы считаться богом. Пантеонов там много, как и богов, у которых есть своя религия.

— Я твое сердце починил, чтобы ты так больше от инфаркта не помирал. А так магия делает свое дело, ты вполне ещё на многое способен. — помог я ему встать за что тот меня поблагодарил.

— Да, не того я ожидал от бала, не того. — в этот момент сюда телепортировался феникс и начал проверять Альбуса, видимо почувствовал по их связи, что ему было нехорошо. — Стар я для такого. — нервно дернулся уголок рта Альбуса. Дальше он шевельнул рукой и беспалачковой магией превратил упавшую на пол конфетку в стул, сел на него. — Скажите… Гермионе ничего не угрожает?

— С чего такие мысли?

— Такие существа… вряд ли сделают что-то просто так. Она одна из моих учениц и даже если я умру, в обиду девочку не дам. — уверенно сказал старик и его глаза словно блеснули магией. Он знал, что он никто против меня. Он знал, что шансов у него просто ноль, но он не мог просто сдаться, ведь за его спиной стоял Хогвартс и его ученики. Это не просто упрямство из-за гордости, это… привязанность ко всем ученикам.

— Не переживай, я же сказал, что нас связывают довольно тесные отношения. Я пришел на бал к подруге.

— Тогда от лица Хогвартса я приглашаю вас на это мероприятие, чтобы это было официально. — встал старик. — И… пожалуйста, не могли бы вы сохранить кто вы есть в секрете? Профессора и так сильно переживают по этому поводу. А бедный мальчик Северус так вообще палочку сломал… ваша работа? — хитро улыбнулся он.

— Скажем так, иногда судьба так и хочет, чтобы некто упал… неожиданно упал. — улыбнулся уже я в ответ. — И, если желаете я могу починить её, мне несложно. — пожал я плечами. Мне действительно сделать это не трудно, а тот не сделал ничего плохого. Он стремился защитить всех от незнакомца — меня, вот и бросил заклинание. Хотя зная его историю… дел он, конечно, натворил.

— Буду благодарен. Северус не плохой человек, пусть и совершал ошибки, за которые до сих пор расплачивается. — с грустью поведал директор. — Но кто безгрешен?

Наш путь обратно не занял много времени и стоило нам войти обратно в зал, как я почувствовал, как несколько пар глаз прожигают во мне дыру. Конечно, это были профессора и два директора других школ, а также некоторые студенты. Северус Снейп прожигал во мне дыру наиболее пристально, а в руках он держал палочку… которая неожиданно для него завибрировала и соединилась, стала как новенькая.

Не обращая внимание на потрясенного профессора зельеварения, я подошел к Гермионе, которая в данный момент стояла вместе с другими девушками из Гриффиндора. Те окружили её и задавали интересующие вопросы. И вот не дойдя до Гермионы пару шагов, появилась пепельноволосая девушка с корзинкой цветов и фруктов, которая, соединив большой и указательный палец левой руки, поднесла их к глазу и смотрела через «отверстие».

— Никогда не видела таких огромных мозгошмыгов… они словно не от мира сего. — проговорила эта самая девушка. — Вы пришли помочь нам в трудные времена?

— Я пришел к подруге. — сказал я этой беловолосой.

— О, морщерогий кизляк мне так и поведал. — задумчиво кивнула она. — Ещё он мне говорил прийти на этот бал… вот я и пришла. Тут интересно.

— Действительно. — кивнул я ей. — Могу я узнать твое имя? Я Энтони Лютор.

— Полумна Лавгуд. — очень поневинному-добро улыбнулась девушка. — Но иногда меня называют полоумной или просто ненормальной… как тебе больше нравится. Ой. — воскликнула она словно что-то увидев. — Думаю мне нужно идти, а то возможна встреча с Нарглом. Пока. — махнула она рукой и пошла на выход из зала…

— Мда… — качнул я головой и наконец-то подошел к Гермионе. — Как ты тут?

— Ой. — воскликнула какая-то девушка с явными индийскими корнями. Рядом с ней стояла похожая на неё другая девушка, возможно они близнецы.

— Тони, как прошел ваш разговор? — сразу спросила девушка самое важное.

— Да нормально. — сказал я. — Я объяснил ему, что пришел к своей милой подруге и тот сказал, что любовь очень важна, так что разрешил мне официально находиться тут. — дал я краткую сводку нашего разговора без лишних деталей.

— П-понятно… — когда я говорил про любовь девушка прикусила губу и её щечки покраснели. Это заметили, и другие девушки, захихикали в ладошки.

— Ладно, дамы, позвольте