Ну, капитан Хиббит! Учили его, что ли, искусству одевать женщин?

Она ни секунды не сомневалась в том, что платье это выбирал Кароль. Как, впрочем, и браслет. Антон никогда не замечал, что на ней надето и чем ей вздумалось себя украсить. Где уж ему…

Из зеркала на нее смотрела блоковская незнакомка. Томный взгляд, тонкий стан, схваченный синими шелками, которые струились водопадом до самых туфелек. Тоже, кстати, синих и шелковых.

Эта нежная синева как будто передалась и глазам. А пепельные волосы стали, наоборот, казаться еще светлее. Обнаженные плечи приобрели прямо- таки снежную белизну. На столь же белой руке живым синим огнем пылал тинтаровый браслет, и Вероника пожалела, что нет у нее второго такого же. Левая рука, на ее взгляд, сделалась гораздо стройнее и изящнее правой…

Она принялась придирчиво сравнивать руки, но тут в дверь номера постучали.

– Ника, ты готова?

– Иду, – со вздохом откликнулась она и неохотно оторвалась от зеркала.

Ну, берегитесь, мужики, сколько вас там ни есть в ресторане!

Антон, когда она вышла из номера, уставился на нее не мигая и даже побледнел. И Вероника ни с того ни с сего вспомнила, что вот уже несколько дней – с самого начала этого безумного путешествия – он не предлагал ей выйти за него замуж. Безобразие… ну, ничего, сегодня уж точно предложит!

Она вплыла под руку с ним в зал ресторана, чувствуя себя королевой. И чувство это только усилилось, когда со всех сторон на нее и впрямь начали бросать восхищенные взгляды. Бросали их, разумеется, мужчины-тарианцы – других здесь не было, кроме ее же спутников, – и то, что Вероника не принадлежала к этой расе, как будто нисколько не вредило ей в их глазах.

– Ого! – сказал при виде ее Михаил Анатольевич.

А у капитана Хиббита в глазах промелькнуло на мгновенье такое неожиданно растерянное и беспомощное выражение, что у нее невольно екнуло сердце. Но он тут же расплылся в улыбке, рассыпался в комплиментах, и ничего, кроме равнодушной любезности, ни тон, ни лицо его больше не выражали.

Тем не менее, решила Вероника, начало неплохое. И обед – или ужин? – обещает быть весьма приятным.

И как же она ошибалась!..

Ресторан был полон в этот час, в отличие от полудня, когда они приходили сюда завтракать. На эстраде в углу зала играли негромко и сладостно музыканты – звучание инструментов казалось несколько странным для земного уха, но в самих мелодиях, то веселых, то грустных, ничего необычного не было. Трепещущий свет свечей на столах, пляшущие по стенам тени высоких широколистых, похожих на фикусы растений, что стояли вдоль стен в деревянных кадках, тихая музыка – все навевало романтическую меланхолию, расслабляло и успокаивало…

Однако ждать заказа на этот раз пришлось несколько дольше, и капитан Хиббит начал налегать на коктейли, которые были поданы на стол первыми – по его же требованию. В промежутках между коктейлями он прикладывался к своей фляжке, и очень скоро стало понятно, что капитан опять намерен надраться. Михаил Анатольевич попробовал было мягко намекнуть, что делать этого не стоит, но Кароль отмахнулся, небрежно заявив, что чувствует себя нынче в ударе и потому не прочь вновь померяться силами с кавалером Хароном.

Наконец принесли еду, но она его нисколько не заинтересовала. Кароль продолжал пить не закусывая и, то и дело задумываясь о чем-то своем, почти не принимал участия в общем разговоре.

И тут неожиданно за одним из соседних столиков обнаружилась компания тарианцев, знавших и помнивших капитана Хиббита по прошлому его пребыванию в Шеморе. Его окликнули, радостно замахали руками, зазвенели бокалами, и Кароль немедленно воспрянул духом.

Коротко извинившись перед своими спутниками – «вряд ли вам будут интересны воспоминания старых друзей о совместных попойках!» – он покинул их и пересел за стол к тарианцам. И понеслось!..

Вплоть до самого конца их обеда-ужина Вероника имела сомнительное удовольствие наблюдать, каким невыносимым – при всем его обаянии – может быть капитан Хиббит. Когда это самое обаяние распространяется на других…

Про своих спутников он, казалось, забыл, словно их и не было. Он говорил. Глаза сияли, руки взлетали, белая челка падала на глаза, и капитан отбрасывал ее коротким изящным движением головы. И говорил снова. Тарианцы – и тарианки – хохотали без умолку. Мужчины то и дело тянулись через стол и легонько толкали капитана в плечо, а женщины – черт знает, что это могло означать! Может быть, что-то вроде поцелуя? – время от времени брали его за руку и нежно прикладывали ее к своим щекам. Капитан Хиббит взирал на это вполне благосклонно и, в свою очередь, без устали целовал дамам ручки.

Очень скоро нарушилось и все романтическое благолепие, царившее до того в ресторанном зале. Словно безудержное веселье за одним из столов постепенно передалось и прочим посетителям. Голоса сделались возбужденней, музыка заиграла громче, официанты засновали чаще…

Когда начались танцы, и капитан Хиббит вошел в круг, Михаил Анатольевич спокойно сказал:

– Пожалуй, нам с вами пора, Вероника Андреевна. Как ни жаль вас мучить, но надо продолжить работу.

Она с трудом отвела взгляд от Кароля. Тот лихо выдавал самый настоящий рок-н-ролл в паре с тощей сухопарой тарианкой, которая была выше его на полторы головы, и делал это столь же безупречно, как пел в свое время на Кортуне арию Надира…

– Конечно, Михаил Анатольевич. Пойдемте.

Антон вскочил, подал Веронике руку, помог выйти из-за стола.

– Я, пожалуй, останусь, – сказал он. – Если уйдем все трое, могут подумать, что мы собираемся сбежать не расплатившись! А потом, когда ты освободишься, я позову тебя замуж. Ладно?

Он, хотя и не был магом, опять угадал, о чем она думает, совсем как прежде, в той, оставшейся позади и немыслимо далекой жизни… Вероника растрогалась, вздохнула, улыбнулась, кивнула – все одновременно. И ступая гордо, как королева, удалилась под руку с Михаилом Анатольевичем из этого бардака и вертепа…

Освободиться в тот вечер ей так и не удалось. Овечкин провозился с заклятием до полуночи, но покончить с ним все же не успел. И сам он выдохся, и у Вероники начали слипаться глаза от усталости и скуки – поди-ка посиди целый день в безмолвии и неподвижности, пока над твоей головой сосредоточенно творят пассы!

Пришлось отправляться спать, отложив завершение работы на утро. По словам Михаила Анатольевича, помучиться оставалось не более часа, но сил на это у него уже не хватало.

Ночь прошла спокойно, и, как и в предыдущий день, четверо путешественников между мирами собрались за завтраком в ресторане.

Капитан Хиббит, к немалому удивлению своих спутников, явился к столу столь бодрый и ясноглазый, словно накануне вовсе ничего не пил. И когда Антон поинтересовался, как это ему удалось, гордо ответил, что благое стремление переплюнуть кавалера Харона начинает потихоньку приносить плоды. Ибо в любом деле важна неустанная практика!