остальных, вместе взятых. Я-то знаю.

– Ну да, потому что ты умнее, чем они, – осклабился Томас.

– Потому что я провожу больше времени на улице, чем они, – поправил я его. – Совет думает, что Иные – это огромный ящик с чокнутыми, которые затевают свои буйства в случайно выбранном направлении.

– Но ты так не думаешь.

– На ум приходит фраза «чокнутый, как лиса»[34].

– Ладно. Так чем же, по-твоему, заняты эти Иные?

Я пожал плечами:

– Я почти уверен, что благотворительная торговля печеньем их не интересует. Но цитировать меня не стоит.

– Не беспокойся, мне не так уж часто хочется выглядеть недоумком. Но тот факт, что они действуют скопом, предполагает общую задачу. Цель.

– Да.

– И что? – спросил мой брат. – Чего же они хотят?

– Томас, они чужие. В смысле, супер-мега-гиперчужие. Может быть, они вообще не думают – во всяком случае, в том смысле, в каком мы разумеем этот процесс. И как же, черт возьми, мы можем что-то понять в их мотивации – при условии, что она у них вообще имеется?

– Не имеет значения, насколько они странные, – сказал Томас. – Совместные действия предполагают намерение. Намерение предполагает цель. Цель – понятие универсальное.

– Да они же не из нашей Вселенной! В том-то и вся штука, – сказал я. – Может, ты и прав, я не знаю. Но пока у меня нет лучшей идеи, разумнее продолжать напоминать себе, что ты не знаешь, нежели предполагать, что знаешь, а потом переводить то, что узнал, в предположения, которые выстроил.

– Имеется конкретный факт, который не является предположением, – заметил Томас. – Они хотят тебя.

– Да, – сказал я.

– Зачем? – спросил он.

– Могу только гадать.

– Попробуй.

Я вздохнул:

– Нутром чую, что они планируют устроить побег из тюрьмы.

Томас хмыкнул:

– Они поступили бы умнее, оставив тебя в покое. Теперь ты кое-что знаешь.

Я издал раздраженный звук:

– Конечно! Ох уж эти идиоты. Пытаясь убить меня, они раскрыли передо мной все, что у них на уме. Теперь голубчики у меня в кармане.

Томас посмотрел на меня в упор:

– Работа на побегушках у Мэб сделала тебя пессимистом.

– Я не пессимист, – возразил я немного свысока. – Хотя это может не продлиться долго.

Томас улыбнулся:

– Прекрасно.

– Благодарю вас.

В дверях Мак внезапно повернулся ко мне и сказал:

– Дрезден.

Томас склонил голову, прислушиваясь. И потом сказал:

– Легавые.

Я вздохнул:

– Бедолаги. Бьюсь об заклад, что вчерашний ночной патруль даже не отпустили домой. Шатаются небось от усталости.

– Это из-за взрыва? – спросил Томас.

– Из-за него.

Мы совсем не нуждались в том, чтобы нас задержали и допрашивали целый день, и препираться с полицией мне тоже не хотелось – насчет таких вещей у них с чувством юмора слабовато. Вы наверняка слышали ветхозаветное выражение о том, что нет покоя нечестивым, но я уверен, что и полицейские не валяются сутками в гамаках. Мы с Томасом обменялись взглядами и направились к двери.

Возле нее я остановился и посмотрел на Мака:

– Оно тебя знало.

Мак смотрел в пространство и ничего не отвечал.

– Мак, эта тварь была опасной, – сказал я. – И она может вернуться.

Мак хмыкнул.

– Слушай, – сказал я. – Если я прав, этот придурок и его приятели могут стереть с лица земли солидный кусок нашего штата. Или штатов. Если ты что-то о них знаешь, мне тоже нужно знать.

Мак не поднимал глаз. Через несколько секунд он сказал:

– Я не могу. Я вне игры.

– Посмотри на свое заведение, – сказал я негромко. – Ты не вне игры. Никто не вне игры.

– Брось, – сказал он. – Нейтральная территория.

– Нейтральная территория, которая сгорит со всем остальным, – сказал я. – Меня не волнует, кто ты, старина. Меня не волнует, что ты сделал. Меня не волнует, кажется ли тебе, что ты ушел на пенсию из прежней жизни. Ты знаешь что-то, что нужно мне. Сейчас.

– Гарри, нам пора двигаться, – сказал Томас напряженным голосом.

Я уже слышал звук сирен. Должно быть, они приближались. Мак отвернулся и зашагал к своему бару.

Проклятье. Я мотнул головой и собрался уходить.

– Дрезден, – позвал Мак.

Я повернулся и посмотрел на него. Мак стоял на своем рабочем месте. На моих глазах он вытащил из-под стойки три бутылки пива и поставил их вплотную одна к другой. И потом поднял на меня взгляд.

– Их трое, – понял я. – Этих тварей трое?

Адские погремушки, да одного было более чем достаточно!

Мак ни единым жестом не подтвердил и не опроверг мои слова. Он просто дернул подбородком в мою сторону и сказал:

– Удачи.

– Мы еще поговорим, – сказал я Маку.

Мак бросил на меня взгляд, далекий и неприступный, как горы Антарктиды.

– Нет, – сказал он. – Не поговорим.

Я хотел ответить какой-нибудь остротой, но его мрачное замечание отбило у меня охоту.

Вместо этого я направился вслед за братом по усыпанной обломками лестнице в дождливое утро.

Мы проехали мимо полицейской машины, которая прибыла первой, двигаясь со степенной скоростью порядочных граждан.

– Обожаю ускользать от представителей закона, – сказал Томас, поглядывая на полицейский автомобиль в зеркальце заднего вида. – Одна из немногих вещей, способных доставить мне радость.

Я помолчал, размышляя над тем, что он сказал.

– Мне тоже. Я имею в виду, я знаком с несколькими парнями оттуда. Одни – порядочные люди, другие – кретины, но большинство просто честно делают свою работу. И работа их состоит не в том, чтобы просто взять и сунуть нас в комнату для допросов, – вот, вроде и день прошел.

– А тебе нравится доводить власти до белого каления, – сказал Томас.

Я пожал плечами:

– Подростком я часто смотрел «Придурки из Хаззарда», – сказал я. – Конечно нравится.

– Куда двигаемся дальше? – спросил Томас. – На квартиру к Молли?

С минуту я размышлял над этим. Мне не показалось разумной идеей находиться там, когда появится Хват, рвущийся в драку. Свартальвы немножко придирчивы насчет личной территории, и их вряд ли развлечет, если я начну разрешать свои конфликты в их владениях. Но до наступления темноты мне требовалось связаться и с другими людьми, а значит, мне необходимы телефон и тихое место для того, чтобы сделать несколько звонков.

– Летняя Леди удовлетворила твою просьбу об аудиенции, – сказал Кот Ситх с заднего сиденья.

От неожиданности Томас едва не влетел на «хаммере» в автобусную остановку. У меня сердце подпрыгнуло к горлу, словно у него вдруг отросли бионические ножки, да еще прорезались собственные звуковые эффекты. Томас мгновенно выровнял машину, при этом гневно проворчав что-то неразборчивое под нос.

– Ситх, – сказал я громко. Сердце молотило с удвоенной скоростью. Я повернулся и грозно посмотрел на него