ожидавшие такого количества русских, да ещё и десантников, дали несколько очередей из автоматов и, неудачно выстрелив из гранатомётов, разбежались в разные стороны. Десантники огнём из автоматов и пулемётов, не замедляя хода, с брони накрыли примыкающие к дороге кустарники, опушку леса, брошенные позиции и продолжили стремительное движение к ущелью. Не встречая огневого противодействия, десантники посчитали, что это и был заслон перед ущельем, но ошиблись. БМД командира роты, шла первой и первой подскочила по дороге к скале - боевики молчали. Ещё пару десятков метров и десантники были готовы радостно заорать от того, что они сумели прорваться в Аргунское ущелье, как их встретил, практически в упор, выстрел из гранатомёта. Граната впилась в БМД и взорвалась, взрывом сметая и калеча десантников с брони. Механик-водитель был сразу же тяжело ранен, потерял контроль над подбитой машиной и она слетела с дороги, ударившись о толстое дерево на обочине и срезало его. От сильного удара, сумевшие после разрыва гранаты удержаться на броне десантники, были сброшены с машины, а безжизненное тело механика-водителя вылетело из люка и повисло на толстых ветвях другого, рядом стоявшего, дерева. Боевая машина десантников проехала ещё несколько метров и провалилась в узкую расщелину слева от дороги, пролетела пять метров вниз и намертво заклинилась между каменными стенами на высоте четырёхэтажного дома.

Почти одновременно с выстрелом по первой машине, со скалы по остальным машинам заработали несколько гранатомётчиков и остальные боевики, с тщательно замаскированных позиций накрыли десантников из автоматов и пулемётов. Огонь вёлся с предельно близкого расстояния: сразу же появились убитые и раненые, а неудача с машиной командира роты предопределило и исход самой атаки. Десантники вынуждены были спешиться с машин и ввязаться в бой, на невыгодных для себя условиях и отойти к Пионерскому, а после этого под прикрытием огня, к ним сумели отойти командир роты с ранеными и уцелевшими с первой машины. Не сумели лишь унести тело механика-водителя, которое висело на дереве на противоположной стороне расщелины. Подошедшие в помощь артиллерийские установки, развернулись прямо на улице Лаха-Варанды и начали методически обрабатывать позиции боевиков, а ночью десантники предприняли попытку вынести тело товарища, и почти подобрались к дереву, где висел механик, но снять его не смогли, так как к этому месту внезапно подошла большая группа боевиков – пришлось отойти.

Утром командир роты вызвал на переговоры боевиков и попросил забрать тело десантника.

- Пусть висит, в назидание вам. Аллах всё видит, Аллах вас всех накажет. – Такой был ответ бородатых чеченцев.

В следующую ночь десантники опять подобрались к расщелине и уже сумели снять тело механика и каково же было их удивление, когда они обнаружили, что десантник живой и находится в бессознательном состоянии. Двое суток он провисел на дереве и ни одна пуля или осколок не задели его, да и духи не удосужились его обыскать, иначе бы обнаружили, что он живой.

В ту же ночь, когда десантники так неудачно попытались прорваться в ущелье, подразделения первого батальона в пешем порядке, взвалив на плечи боеприпасы, воду и продовольствие ушли в обход Дуба-Юрта в горы и вышли на дорогу, которая проходила уже сзади Дуба-Юрта, на склоне гор. Теперь полк мог контролировать следующее селение Дачу-Борзой, далее Улус-Керт и, наблюдая за большей частью ущелья, наносить огневое поражение артиллерией в глубине обороны противника. Теперь оборона позиций на скале на правом берегу Аргуна была бессмысленна и боевики через три дня отошли: частью в сторону Шатоя, а другая часть по хребту в сторону Алхазурова. Но это будет только через три дня.

А пока я слонялся по своей позиции, переживая за десантников. Как-то сразу навалилась усталость и вялость, что заметил Алексей Иванович и предложил мне поменяться на ночь дежурствами: он заступал вместо меня, а я его менял утром. Поэтому, плотно поужинав, смело завалился спать. Но разбудили меня не утром, а в два часа ночи: прибежал посыльный от командира дивизиона: - Товарищ майор, вас просит подойти к себе подполковник Князев. Я вас провожу.

Солдат мне уже мне сказал, что командир дивизиона находится на позициях прямой наводки, поэтому как был в шортах, сделанных из афганки так и помчался туда за солдатом, прихватив с собой только автомат. Глаза ещё полностью не привыкли к темноте, поэтому бежал, ориентируясь только на топот солдатских сапог, зная что поле ровное и без ям. Но, срезая расстояние, мы несколько отклонились от привычного маршрута и я с ходу, следом за солдатом, влетел в заросли молодой, высокой и злой крапивы. Миллионы жгучих уколов, словно кипятком, ожгло всё тело и заставило меня непроизвольно вскрикнуть. Как ошпаренный я выскочил из зарослей и заплясал на месте, пытаясь одновременно почесаться во всех местах. Тело стало горячим и меня бросило в пот, отчего мигом упал на прохладную траву и начал кататься по ней, что принесло лишь временное облегчение. Вскочив с земли, снова помчался за солдатом и набрал такую скорость, что встречный прохладный ветерок на какое-то время даже утихомирил жжение. Через заднюю дверь КШМки забрался во внутрь машины и пролез к месту командира дивизиона. Андрей наблюдал в ночной прибор и одновременно переговаривался с самоходками. Я тронул его за руку: - Андрей, чего вызывал?

- Боря, здорово, - Князев оторвался от ночника, удивлённо оглядел меня, - ты чего такой красный, заболел что ли?

- Если бы заболел. В крапиву упал, вот всё и чешется. Так ты чего звал меня?

- Боря, у тебя ночью стреляют установки?

- Стреляют, но только с подсветкой. Ночных прицелов у меня нет. А чего?

- Да по Дуба-Юрту шастают несколько духовских машин, я дивизионом никак накрыть не могу. Глянь сам, может ты чего сделаешь, а я посвечу осветительными.

Андрей посторонился, а я прильнул к ночному прибору, где в призрачном зелёном сиянии увидел ночной Дуба-Юрт. Приглядевшись внимательно, разглядел ГАЗ-66, две «Нивы» и санитарку – УАЗ 469, которые стояли на одной из улиц: людей, правда, не было видно.

- Не, Андрей, даже с подсветкой не возьму их, все опытные операторы дембельнулись. Если бы днём, то мы бы поразили цели, а сейчас только ракеты жечь. Накрой ты огневым налётом, да снарядов побольше и всех делов.