трассерами цифру девять. В третьем батальоне уже знакомый пулемётчик очередями наяривал несколько мелодий, а зенитчики из ЗСУ запускали 23мм снаряды, которые красиво разрывались высоко в небе. Салютовали не только мы, там где стояли другие наши части в тёмном небе вспыхивали такие же фейерверки. Со своих позиций салютовали и боевики….

11 мая приехала снова делегация из Бурятии во главе с отцом Кушмелёва, который привёз с собой телевидение. Мы встретились как старые друзья, обнялись. Командир полка пригласил жить Павла Павловича к себе, но Кушмелёв отказался: - Товарищ полковник, у меня своя батарея есть, сейчас Борис Геннадьевич мне мой пулемёт даст и будет полный комплект.

Три дня гостевания делегации пролетело очень быстро. Особенно мы сдружились с тележурналистом бурятского телевидения Сергеем, который очень много снимал у нас в батареи и обещал прислать все черновые плёнки и документальный фильм, после того как он его смонтирует, снял с себя серебряный крестик и подарил его мне. Я им выделил БРДМ Большакова, старшим туда поставил Алексей Ивановича и все эти дни они ездили по полку и снимали телевизионный фильм. Вместе с делегацией уезжала и очередная партия увольняемых, в том числе и сын Павла Павловича. Проводили их, да и в это же время проводили Рената Халимова, который лишнюю, ненужную технику полка железнодорожным транспортом сопровождал в Екатеринбург.

Перемирие заканчивалось, скоро пойдём вперёд. На днях через расположение соседнего полка и нашего дивизиона выскочили на правый берег Аргуна немного южнее Чири-Юрта на рекогносцировку. Справа от нас, в двух километрах, располагались боевики в населённом пункте Лаха-Варанды, напротив него через реку Дуба-Юрт, тоже занятый боевиками, а за двумя этими деревнями располагался узкий вход, метров в четыреста, в Аргунское ущелье, куда вели две асфальтовые дороги по обе стороны реки. Особо сильные позиции боевиков были на правом берегу, сразу же за деревней Лаха-Варанды на склоне возвышенности: там было самое узкое место. Сверху над асфальтовой дорогой нависала каменная стена, где были позиции чеченцев, а

за дорогой в пяти метрах был отвесный обрыв Аргуна с пятиэтажный дом. Взять или проскочить через это место было очень трудно. С нашего места хорошо просматривался Чири-Юрт и толпившиеся на его окраине местные жители и беженцы. Стратегически важный мост, через реку Аргун, со шлюзами несколько дней тому назад был внезапно захвачен десантниками и сейчас их позиции располагались у моста.

- Боря, видишь две подбитые машины стоят, - Чуватин показал мне в бинокль на том берегу полусгоревший УАЗик и белую «шестёрку», она съехала в кювет, дверцы были распахнуты и простреляны все стёкла. – Вчера утром, сначала на «шестёрке», хотели к боевикам проехать иностранные тележурналисты для снятия сюжета. Вывесили флаг ОБСЕ, думали что этого достаточно, чтобы их пропустили через мост, но десантники обстреляли машину и задержали журналистов. Проверили документы и, убедившись, что они те за кого себя выдают, отпустили обратно. Перепуганные иностранцы возвращаются в Чири-Юрт и им советуют обратиться за помощью к Резвану, который в это время находился здесь же. Резван, напыщенный и гордый, дал им интервью, упрекнул за то, что они сразу не обратились к нему, а поехали самостоятельно. Начал хвастать, что он у русских имеет авторитет и будет достаточно его присутствия, чтобы десантники пропустили их в расположение боевиков. Сели на его новенький УАЗик, который он получил накануне от новой чеченской администрации в Грозном и выехали к мосту для переговоров о пропуске тележурналистов. Финал был тот же: десантники разговаривать с ними не захотели и вновь обстреляли машину. Резван с журналистами еле убежал обратно в деревню, а десантура с гранатомёта сожгла УАЗик. Журналисты так были напуганы, что плюнули на всё и уехали сразу же за пределы Чечни, а Резван вечером приходил на переговоры и плакался Петрову за уничтоженную машину.

Слева за дорогой, которая выходила с моста на возвышенности находились дома с обширными садами и полуразрушенный ресторан. Само здание ресторана, выстроенное в стиле кавказцев, не сочеталось с его названием – «Голубая устрица», но это дело вкуса хозяина ресторана. Всё это тоже контролировали десантники, здесь же у них располагался штаб и тыловые подразделения.

Вечером, когда мы вернулись обратно в полк, командир полка поставил боевую задачу подразделениям. И в этот раз мой батарее досталась второстепенная задача. Опять выдвинуться, сопровождать и получить задачу уже на том берегу Аргуна, когда я пересеку мост. Но опять нужно было для охраны РМО и ремонтной роты оставлять один взвод, что меня здорово возмутило: получается, что девять человек будет охранять около двухсот. Пришлось оставлять третий взвод

Глава пятая.

Перемещения.

Утром, без особого сопротивления, десантниками был взят цементный завод. Поговаривали, что у них было только трое раненых. А другие рассказывали, что боя то за завод и не было: при прочёсывании на территории было обнаружено трое легко раненых боевиков, которые не успели смотаться. Ну, да бог с ними: главное завод взят и без потерь. В десять часов двинулась и моя батарея, которая входила в состав общей колонны, где был штаб, сапёры, взвод химической защиты и другие. Проехали оставленные позиции первого батальона, который ушёл вперёд, втянулись по грунтовой дороге в зелёнку и через километр выехали к цементному заводу, где уже располагались десантники. Над зданием заводоуправления, мимо которого мы проезжали, гордо реял российский флаг. Проехали от завода по асфальтной дороге метров пятьсот вперёд и свернули вправо. В тридцати метрах от поворота дороги, от разрыва снаряда,

повредило газовую трубу высокого давления и сейчас газ с оглушительным рёвом выходил из рваного отверстия. Пламя, бледное в солнечном свете, выкидывало на пятнадцать метров в сторону от дороги, где мы проезжали, но всё равно приходилось заслоняться руками от жара, который доносился от места разрыва трубы. Справа потянулись дома окраины Чири-Юрта, потом въехали на перекрёсток дороги, связывающий этот населённый пункт и Дуба-Юрт. У заборов и домов стояли кучки жителей, беженцев и угрюмо провожали нас взглядами. В ста метрах от дороги, со стороны Дуба-Юрта в кювете, накренившись, виднелась дымящиеся грузовая машина с открытыми дверцами, набитая домашними вещами. От прямого попадания снаряда в кузов машины часть вещей равномерно раскидало по окрестностям, но тел погибших не было видно.