Я напрягся, ожидая услышать громовую божбу Старика, но он даже не удосужился обернуться.

Когда мимо провозили Ревуна, я поднял копье:

– Валяй-валяй. Это только для друзей Отряда.

Зато каждый из кативших клетку черных козлов был удостоен прикосновения наконечника.

Длиннотень я дразнить не стал, поскольку он был парализован ужасом. Его глаза неподвижно смотрели в бесконечность. Я видел такие лица у ребят, испытавших запредельный страх на поле боя.

Пятьдесят человек, может, и не слишком большая компания, но, если добавить к ним животных, которые тащат целую гору всякой всячины, необходимой для долгого путешествия, колонна получается внушительная. Госпожа и Старик почти добрались до гребня, когда показался арьергард в лице Рыжего Руди и Бадьи.

– Хочешь, чтобы мы поцеловали эту хреновину? – спросил Рыжий.

– Если считаешь, что это поможет продержатся три-четыре ночи.

– Как-нибудь в другой раз. А сейчас мне пора наверх, на мое место.

К этому времени все нюень бао сделали тот или иной выбор. Я провел процедуру с помощью Рыжего Руди.

У самой Вершины Костоправ задержался, но не для того, чтобы дать мне возможность догнать голову колонны. Куда там! Просто Капитану пришлось ждать, пока самый крутой участок дороги не приспособят для подъема телег.

– Прошу прощения, – пробормотал я, карабкаясь мимо братьев-механиков, – вы уж постарайтесь, чтобы на обратном пути не пришлось все делать по новой.

Вокруг толпилась уйма народу, но зевак было куда больше, чем работников.

– Пожалуй, эта затея с носилками оказалась не такой уж плохой, – сказал мне Лебедь.

Мэзер был занят работой. Славный он парень, этот Корди. Интересно, тоскует ли по нему Радиша? И гадает ли, почему он не вернулся? Не думаю, что это произошло из-за Прабриндра Дра. Впрочем, не мое дело.

Душелов пребывала в сознании и держалась настороже. Она заглянула мне в глаза и, наверное, улыбнулась бы, если бы не мешал кляп.

– Хочу, чтобы ты вернула Дрему, – сказал я.

Она не отреагировала, но глаза блеснули.

Поравнявшись наконец со Стариком, я малость отдышался и спросил:

– Ты послал кого-нибудь пошарить там, где я заметил своего коня?

– Не кого-нибудь, а целую роту. – Он поглядел вниз, на дорогу.

– Не понимаю, почему она так задерживается.

– Потому что у нас все командиры, а солдат – раз-два и обчелся.

Я заметил, что Госпожа развернула коня и теперь обозревает местность с нового наблюдательного пункта. На Вершине вовсю кипела работа. К небу тянулись дымки бесчисленных костров. Не только воинских: тенеземцы уже начали потихоньку возвращаться на свои фермы. Сгущались тучи. Интересно, пойдет ли дождь?

– Что это? – спросил Костоправ.

– Где?

– Там, внизу. На дороге к твоему лагерю.

– У тебя, видать, глаза поострее… Ага, вижу. Кто-то пылит.

Кто-то, может быть и не один, направлялся в мой лагерь. Похоже, довольно быстро. Но кто именно, с такого расстояния разглядеть было невозможно.

Подъехали подводы. Клетус, Лонгинус и Лофтус громко поздравляли друг друга. Блеяли козлы, жалобно мычали волы, чертыхались люди. Колонна со скрипом двинулась вперед.

– Веди дальше, знаменосец, – велел Капитан. – Только не так быстро, как в прошлый раз. Козлам за тобой не угнаться.

Он надел шлем, и по броне потекли магические огни.

Я взял знамя и, зная, что скоро оно покажется очень тяжелым, двинулся вперед. Собственная поклажа меня уже тяготила, лямки натирали кожу, и приходилось ерзать плечами, чтобы поудобнее пристроить ранец.

Передо мной лежала дорога. Каменные столбы поблескивали вопреки пасмурной погоде.

Костоправ с Госпожой приблизились ко мне, и в этот миг земля содрогнулась. Я упал на одно колено, но скорее от неожиданности, чем от силы толчка. По правде сказать, он был едва ощутимым. Со смущенным видом я поднялся и зашагал дальше, на ходу объясняя Тай Дэю свою оплошность:

– Успел отвыкнуть от землетрясений. Вот оно и застало меня врасплох.

Госпожа и Старик не выглядели встревоженными. А коли так, решил я, то и мне дергаться нечего.

Когда все преодолели склон и вышли на равнину, воцарилась тишина. Люди пребывали в таком напряжении, что на разговоры их не тянуло. Однако примерно через милю Госпожа сказала:

– Предупреди, чтобы никто не сходил с дороги. Пока мы на ней, нам ничто не грозит.

Подняв руку, Костоправ скомандовал остановку. Я поставил копье на дорогу и оперся о него. Черт, до чего же тяжела эта штуковина! Старик послал распоряжение Госпожи назад по колонне. Он ни о чем не спросил жену – видимо, не хотел отвлекать. Она полностью сосредоточилась на окружающем.

Вскоре после того, как мы возобновили движение, голова колонны достигла места, где дорога расширялась, образуя большой круг. Площадка для лагеря, предположил я. Госпожа, высказывавшаяся очень редко и кратко, подтвердила мою догадку. Неведомые строители дороги знали, какие опасности таит плато.

Ближе к полудню мы наконец достигли колонны, стоявшей так близко к дороге, что ее можно было разглядеть как следует. Оказалось, столб высечен из той же породы, что составляла поверхность равнины. Блеск ему придавали металлические вкрапления. Несомненно, то были письмена, но прочесть их не мог ни я, ни кто другой.

Своего рода бессмертие.

Я аж подпрыгнул.

– Здесь сокрыта великая мощь, – сказала Госпожа.

Вот уж точно.

Земля дрогнула снова. Не сильнее, чем в прошлый раз, но и этого оказалось достаточно, чтобы все встревожились. Подобные толчки могли быть предвестниками чего-нибудь похуже. Правда, я заметил, что все катастрофические землетрясения последних лет не опрокинули тут ни одной колонны.

Костоправ не уделил столбам пристального внимания. Он почти беспрерывно всматривался в даль. Теперь уже было ясно, что за лесом колонн действительно высится какое-то массивное сооружение. Оно казалось величественным, как Вершина.

Весь день Капитан неустанно вел нас вперед. Себя он не щадил, а вот меня порой подменял: брал знамя и ехал с ним, уперев древко в стремя. В конце концов мы остановились на одной из круглых площадок, которые попадались через каждые пять миль. Сделали это по настоянию Госпожи – Старик хотел продолжать путь. Но колонна растянулась уже на добрую милю, и животные нуждались в отдыхе и воде больше, чем люди.

Я пялился на облака, гадая, будет ли дождь и удастся ли нам пополнить запасы воды. Мы захватили ее немало, но и поить животных приходилось довольно часто. У меня появилось опасение, что жажда возьмется за нас куда раньше, чем голод.