была миссис Хеллбрюннер. Она визжала. От родственной расположенности к Пекемам не осталось и следа.

— Я не верю, что он едет в Бангкок, — бушевала она. — Все дело в цене. Он слишком благовоспитан, чтобы торговаться.

— А вы возьмете меньше?

До того момента она решительно настаивала на сумме сто тысяч.

— Меньше? — В ее голосе послышалась мольба. — Господи! Да я и пятьдесят возьму, чтобы избавиться от этого чудовища! — Она помолчала. — Сорок. Тридцать. Только продайте его!

Я отправил телеграмму полковнику, адресовав ее в Филадельфию, в Управление сталелитейной промышленности.

Ответа не последовало. Тогда я решил позвонить.

— Управление национальной сталелитейной промышленности, — ответил женский голос.

— Полковника Пекема, пожалуйста.

— Кого?

— Пекема. Полковника Бредли Пекема. Который работает у вас.

— У нас есть один Пекем, Би Си, в чертежном отделе.

— А он входит в руководящий состав?

— Не знаю, сэр. Спросите у него сами.

В трубке послышался щелчок — она перевела мой звонок на чертежный отдел.

— Чертежный отдел, — ответил другой женский голос.

— Этот джентльмен хочет поговорить с мистером Пекемом, — объяснила первая операторша, вклинившись в разговор.

— С полковником Пекемом, — уточнил я.

— Мистер Мелроуз, — крикнула вторая женщина, — Пекем уже вернулся?

— Пекем! — рявкнул мистер Мелроуз. — Шевели задницей! К телефону!

На фоне общего гула я расслышал, как кто-то спросил:

— Хорошо провел время?

— Так себе, — издали ответил смутно знакомый голос. — Думаю, в следующий раз попробуем съездить в Ньюпорт. Из окна автобуса он выглядит неплохо.

— Черт, как тебе удается на свою зарплату отдыхать в таких фешенебельных местах?

— Уметь надо. — Потом голос стал громким и страшно знакомым. — Пекем у телефона. Чертежный отдел.

Я опустил трубку на рычаг и ощутил жуткую усталость, осознав, что с конца войны не был в отпуске. Мне необходимо было на время уехать от всего этого, чтобы не сойти с ума. Но Делаханти еще не расплатился, поэтому у меня не было ни гроша.

А потом я вспомнил, что говорил полковник Бредли Пекем насчет Ньюпорта. Там продается множество симпатичных домов, прекрасно оборудованных, меблированных, набитых всякими запасами, с видом на море.

Вот этот, например: усадьба Ван Твила. В ней есть почти все: частный пляж и плавательный бассейн, поле для игры в поло, два травяных теннисных корта, гольфное поле на девять лунок, конюшни, выгон, французский шеф-повар, минимум три исключительно привлекательные горничные-ирландки, англичанин-дворецкий, подвал, набитый марочными винами…

И лабиринт, кстати, тоже есть, и вещь это небесполезная. Я каждый день брожу по нему. Потом приходит агент по недвижимости и в поисках меня теряется в нем как раз тогда, когда я нахожу выход. Поверьте, эта недвижимость стоит каждого цента из запрашиваемой за нее цены. Я не собираюсь торговаться ни минуты. Когда придет время, я либо куплю дом, либо уеду.

Но мне нужно немного пожить в нем — изжить ощущение новизны, — прежде чем я сообщу агенту о своем решении. А пока я прекрасно провожу время. Вот бы вам тоже сюда.

Упаковка

© Перевод. И. Доронина, 2020

— Ну, Мод, каково? — сказал Эрл Фентон.

Он снял с плеча свою стереоскопическую камеру, сбросил пальто и положил то и другое на телерадиопроигрыватель.

— Мы совершаем полное кругосветное путешествие, возвращаемся, и уже через две минуты после того как входим в свой новый дом, раздается телефонный звонок. Вот это цивилизация.

— Это вас, мистер Фентон, — доложила горничная.

— Эрл Фентон слушает… Кто?.. Вы уверены, что вам нужен именно я? Есть еще Брад Фентон с бульвара Сан-Бонито… Да, правильно, учился. Выпуск тысяча девятьсот десятого года… Постойте! Не может быть! Конечно, помню. Слушай, Чарли, к черту отель, ты — мой гость… Есть ли у нас комната? — Эрл прикрыл трубку ладонью и подмигнул жене: — Он хочет знать, есть ли у нас свободная комната! — Потом снова заговорил в трубку: — Послушай, Чарли, у нас есть комнаты, в которые я еще даже не заглядывал. Кроме шуток. Мы только что въехали — пяти минут не прошло… Нет-нет, все уже обустроено. Декоратор еще несколько недель назад меблировал дом наилучшим образом, прислуга работает как часы, так что все готово. Хватай такси, слышишь?.. Нет, завод я продал в прошлом году. Дети выросли и живут отдельно — Эрл-младший врач, у него большой дом в Санта-Монике, Тед только что сдал экзамены на право заниматься адвокатской практикой и работает у своего дяди Джорджа… Да, а мы с Мод решили отойти от дел и пожить на заслуженном… Черт, да что мы по телефону-то разговариваем? Сейчас же приезжай сюда. У нас есть о чем поболтать!

Эрл повесил трубку и цокнул языком.

Мод в коридоре изучала панель управления электроприборами и механизмами.

— Не понимаю, какая из этих штуковин включает кондиционер, какая открывает гаражные ворота, какая окна…

— Позовем Лу Конверса, и он нам покажет, как все это работает, — сказал Эрл. Конверс был подрядчиком, который устанавливал всю эту замысловатую многоуровневую «технику для жизни», пока они путешествовали за границей.

Выражение лица у Эрла стало задумчивым, он подошел к венецианскому окну и стал смотреть на залитую калифорнийским солнцем вымощенную камнем террасу с оборудованным на ней грилем, на разводные ворота, ведущие на посыпанную щебнем подъездную аллею, на гараж с ласточкиным гнездом под крышей, флюгером наверху и двумя «кадиллаками» внутри.

— Черт возьми, Мод, я только что говорил с призраком, — произнес он.

— А? — откликнулась Мод. — Ага! Смотри: вот так открывается венецианское окно и опускается оконная сетка. С призраком? И кто же он?

— Фримен, Чарли Фримен. Человек из прошлого, Мод. Я сначала даже не поверил. Мы с ним состояли в одном студенческом братстве, и он был едва ли не самой важной фигурой во всем выпуске тысяча девятьсот десятого года. Спортивная звезда, редактор студенческой газеты, президент братства «Фи-Бета-Каппа».

— Бог ты мой! И он осчастливит своим визитом таких бедных маленьких людей, как мы?

Перед глазами у Эрла встала неприятная картина, которая много лет хранилась где-то на задворках памяти: Чарли Фримен, с изысканными манерами, одетый со вкусом, сидит за столом, а Эрл, в официантской куртке, ставит перед ним тарелку. То, что Эрл радостно пригласил Чарли погостить, вышло у него автоматически — рефлекс человека,