litbaza книги онлайнСовременная прозаАнатомия Меланхолии - Роберт Бёртон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 205 206 207 208 209 210 211 212 213 ... 412
Перейти на страницу:
и даже убить себя и других[2541]; Арнальд < Вилланова> присовокупляет к этому, что во время приступов они поистине безумны, «спят они мало, а их моча ненасыщенная и горячая»[2542]{1898}. А вот что пишет Гвианери: «Когда у них приступ, вам доведется услышать, что они говорят по-древнееврейски, по-гречески и на латыни, хотя никогда эти языки не изучали и не знали их прежде». Аппоненсис (in com. in Prob. sec. 30) рассказывает{1899} об одной безумной женщине, говорившей на превосходной латыни, а Разис знавал другую, которая во время приступов начинала пророчествовать и предсказывала вещи, которые действительно впоследствии сбывались. У Гвианери[2543] был пациент, который, когда Луна бывала охвачена огнем{1900}, способен был сочинять латинские стихи, хотя на самом деле был неграмотен{1901}. Авиценна и некоторые из его последователей склонны считать, что эти симптомы, когда они случаются, исходят от дьявола{1902} и что эти люди являются скорее одержимыми daemoniaci, а не безумными или меланхоликами, или и теми, и другими одновременно, как считает Язон Пратенций, immiscent se mali genii [злые духи незаметно вселяются в них] и пр., однако большинство приписывает это состоянию жидкости, и Монтальт (cap. 21 [гл. 21]) твердо придерживается этого взгляда и опровергает утверждения Авиценны и остальных, относя это полностью на счет качества и предрасположения жидкости и самого человека. Кардано (de rerum var. lib. 8, cap. 10 [о разнообразии вещей, кн. VIII, гл. 10]) считает, что из всех людей именно эти способны на убийство, они смелые, дерзкие, жестокие, любящие приключения, готовые приняться за что угодно по причине их ссохшейся от зноя желчи. «Такой нрав, — говорит Кардано, — приуготовляет их выносить даже смерть и всевозможные мучения с непоколебимой смелостью и удивительно наблюдать, с какой готовностью они сносят подобные муки»[2544], ut supra naturam res videatur [так что это кажется противоестественным]; он приписывает это великодушие, ярость или скорее бесчувственность горячему ссыханию желчи и черной желчи, однако сам я считаю, что эти люди — скорее безумные или отчаявшиеся, нежели меланхолики в собственном смысле, ибо обычно эта жидкость, такая запекшаяся и горячая, вырождается в безумие.

Если же она <меланхолия> происходит от самой запекшейся черной желчи, тогда «эти люди, — говорит Авиценна, — обычно печальны и одиноки, причем продолжительное время и до крайней степени, более обычного подозрительны и опасливы и обладают пылким, болезненным и крайне искаженным воображением»[2545]; они хладнокровны, угрюмы, застенчивы и настолько одиноки, что, как пишет Арнальд <Вилланова>, «не выносят никакого общества, постоянно думают о могиле и покойниках и считают себя заколдованными или мертвыми»[2546]; в самых тяжелых случаях «им мнится, будто они слышат ужасающие звуки, разговаривают с чернокожими, знакомы накоротке с дьяволом и созерцают другие странные химеры и видения»[2547] (Гордоний), или что они одержимы этими силами и что эти последние разговаривают с ними или даже находятся у них внутри. Tales melancholici plerumque daemoniaci [Меланхолики такого рода обычно одержимы бесом] (Монтальт, consil. 26, ex Avicenna [совет 26, из сочинения Авиценны]). Валескус де Таранта лечил такого рода пациентку, «считавшую, что она принуждена иметь дело с дьяволом»[2548], а Джентилис де Фюльджинео (quaest. 55 [вопрос 55]) пишет, что у него был приятель-меланхолик, «у которого был свой чернокожий в облике солдата, постоянно сопровождавший его, куда бы он ни отправлялся[2549]. Лауренций (cap. 7 [гл. 7]) приводит немало историй о тех, кто считал себя околдованными своими врагами, а еще о тех, что отказывались от всякой пищи, потому что считали себя умершими. Anno 1555 [В 1555 году] с одним парижским адвокатом приключился такой приступ меланхолии, что он полностью уверовал, будто уже умер, и убедить его что-нибудь съесть или выпить удалось лишь после того, как его родственник, студент из Бурже, наряженый как покойник[2550], первым поел в его присутствии. Эта история, повествует Серрес{1903}, была впоследствии разыграна в комедии в присутствии Карла Девятого. Многим представляется, будто они животные, волки, кабаны, и они подражают звукам, издаваемым собаками, лисицами, ревут, как ослы, или мычат, как коровы, подобно дочерям царя Прета{1904}. Гильдесгейм (Spicel. 2 de mania [Жатва, 2, о мании]) приводит пример с голландским бароном, страдавшим от такого недуга, а Тринкавелли (lib. I, concil. 2 [кн. I, совет 2]) — другой аналогичный случай — с аристократом родом из Италии, «который был совершенно убежден, что он животное, и пытался подражать голосам животных»[2551], существует множество подобных симптомов, которые можно соответственно свести к признакам подобного недуга.

Если она <меланхолия> проистекает из нескольких комбинаций этих четырех жидкостей или жизненных сил (к которым Геркулес Саксонский присовокупляет горячее, холодное, сухое, влажное, нечистое, смешанное, твердое, сжатое состояние, присутствующее в веществе или существующее в нематериальном виде), тогда и симптомы ее точно так же смешанные. Один мнит себя великаном, а другой — карликом; один ощущает в себе свинцовую тяжесть, а другому кажется, будто он легкий, как перышко. Марцелл Донат (lib. 2, cap. 41 [кн. II, гл. 41]) приводит взятый у Сенеки пример относительно некоего Сенецио{1905}, богатого человека, «считавшего, что он сам и все, чем он обладает, — очень большие, — что у него рослая жена, крупные лошади; он терпеть не мог маленькие вещи и желал обладать только большими вещами — пить из больших кружек, носить просторные штаны и обувь, превосходящую размером его ноги»[2552]. Он напоминает описанную Траллианом даму, которая «полагала, будто способна одним пальцем поколебать Вселенную»[2553], и боялась сжать свою руку в кулак, чтобы ненароком не раздавить мироздание на части, как яблоко; а Гален упоминает пациента, который считал, будто он Атлас и, как и тот, держит на своих плечах небесный свод[2554]. Еще один считал себя таким крохотным, что он якобы способен пролезть в мышиную нору, а другой все боялся, как бы на него не обрушилось небо; еще один воображал, что он петух, а Гвианери[2555] говорит, что наблюдал в Падуе человека, который хлопал руками и кукарекал. Еще один мнил себя соловьем, а посему пел все ночи напролет[2556]; другой воображал, будто он весь из стекла и что он — кувшин, и потому никому не позволял приблизиться к себе, а Лауренций призывал поверить ему на слово, что он

1 ... 205 206 207 208 209 210 211 212 213 ... 412
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?