который вошёл в копилку наших национальных богатств, велик, драгоценен, неповторим. Несёт на себе своё бремя государственного строительства. Мы все равны. Молимся ли мы Иисусу Христу, Иегове или Аллаху, мы все — россияне.

Ещё один наш постулат — о справедливости. Мечта о бытии, где нет насилия, глумления, нет мерзких коррупционеров, нет разворовывания наших богатств. Драгоценное ощущение нашего единства, общности, верности этим постулатам является залогом нашего спасения и неизбежной победы.

В момент исторических испытаний нам очень важно, кто наш командир, наш вождь, наш лидер. Я слушал послание президента, следил за его мимикой, логикой его утверждений, и у меня возникло странное чувство, что не он, Путин, управляет государством российским, а государство российское, выбрав его своим зодчим, — оно управляет им. Оно нацеливает его волю на достижение русской Победы.

Ответ без вопроса[23]

Я был приглашён на прямую линию с президентом России Владимиром Путиным. Встреча проходила в великолепном Гостином дворе, своими размерами напоминающем грандиозный вокзал, со стальными перекрытиями в небесах, застеклённым куполом, откуда порой лились лучи туманного весеннего солнца. В этом дворе были выстроены помосты, которые напоминали пространство Колизея. В амфитеатре протянулись ряды, сплошь заполненные журналистами, знаменитыми и вельможными людьми нашего времени. Повсюду была охрана, которая маскировалась под приглашённых гостей. Сверкали экраны. Вдоль стены загорались гигантские мониторы, где высвечивались то вопросы к президенту от нашего бесчисленного русского люда, то вспыхивал экран, и на этом экране люди из далёкой провинции задавали своему президенту вопросы, делились драмами и сомнениями.

Сам Путин находился в центре этого амфитеатра, окружённый мерцающими экранами, и это чем-то напоминало огромный томограф, куда был помещён президент, и с него, президента, незримые исследователи снимали томографические картины.

Наши люди сегодня живут трудно, сводя концы с концами. Тревожатся за завтрашний день. Растут цены, кругом неурядицы, произвол чиновников, неуверенность и несправедливость. И люди в этот тяжёлый для себя момент хотят знать, что их президент с ними, что президент их слышит. И это было свидание президента со своим народом, осуществлённое таким своеобразным электронным образом. И смысл «прямой линии» я усматриваю именно в этом: показать людям в тяжёлый период русской истории, что президент с ними, слышит их и знает их нужды.

Вопросы, которые задавались Путину со всех концов нашей Родины, наполнены страданием, болью, недоумением и просьбами. Все вопросы напоминали жалобы пациентов, которые пришли на приём к врачу. И Путин действовал как опытный терапевт: он выслушивал своих пациентов и давал осторожные советы, не пугал страшными диагнозами, не предлагал операционного вмешательства.

Меня поразил объём знаний, которыми оперирует президент. Ведение сложнейших воздушно-космических операций в Сирии. Стоимость медикаментов в маленьких сельских больницах. Цены на помидоры и огурцы после введения санкций. Состояние дорог в той или иной губернии. А также хитросплетения международной политики и умонастроения таких политических деятелей, как Обама. Весь этот огромный объём знаний был продемонстрирован президентом.

Но меня поразило, что среди вопросов, которые задавались Путину, не было возвышенных представлений русских людей о своём времени, о своей стране, о своём государстве и о самих себе, русских людях. То ли отбор вопросов был таков, что среди них не оставили философских, мировоззренческих, футурологических. Либо действительно наши люди живут сейчас так трудно, что им не до философских проблем. Хотя вывод этот кажется сомнительным, ибо русский человек даже в самые несчастные и печальные периоды своей жизни возвышается над обыденным, сиюминутным и воспаряет своей мечтой, своим рассудком — к вечному. Даниил Андреев, сидя в застенках Владимирского централа, испытывая огромные муки и страдания, тем не менее, писал не про то, как ему голодно, какая скверная еда, как досаждают его мучители и допросчики. Он написал свою божественную мистическую «Розу мира», подтверждая то мнение, что русский человек — это человек возвышенных представлений и великих неразрешимых вопросов.

Наше сегодняшнее время полно неопределённое™, тревоги, какой-то мглы, которая легла на все явления нашей жизни, — мглы, которая готова заслонить и затуманить божественное солнце Крыма. И эти мгла, тревога, ожидание чего-то грозного, быть может, страшного — преследуют всех наших людей: богатых и бедных, стариков и молодых. Но это ощущение лишь косвенно проявилось на «прямой линии» и не нашло в ответах и речах президента своего отражения.

Я тоже пришёл на этот форум с намерением задать президенту вопрос. И, хотя сидел в первом ряду и постоянно тянул руку, ожидая, что дадут слово, мне так и не удалось задать мой вопрос Путину. Но если бы мне повезло, и выбор оператора пал на меня, я бы спросил президента:

«Владимир Владимирович, государство Российское с момента вашего пришествия во власть преодолело множество этапов своего становления. Наше государство сумело сберечься, и мы сохранили Россию от распада, сберегли великую русскую территорию, которая начинала делиться, дробиться после разрушения Советского Союза. Мы прервали изнурительную бешеную череду суверенитетов, которые рвали на части наше пространство и наши народы. Мы приструнили наглых беззастенчивых олигархов, которые, схватив миллиарды, вознамерились благодаря этому вершить судьбу России, управлять политическим процессом, смещать и назначать государственных чиновников. Наше государство запустило проект, который условно называется «Алтари и оборонные заводы». В нашем государстве один за другим возникают храмы, приходы, монастыри, строятся алтари, и одновременно воссоздаются великие оборонные заводы. Таким образом, Россия заслоняется покровом Богородицы от мистических сил зла и защищается современным оружием, которое отпугивает наших недругов.

Благодаря усилиям нашего государства мы сберегли две крохотные страны: Южную Осетию и Абхазию. Сберегли два этих малых народа от истребления, ворвались в Закавказье. А потом вернули себе Крым, совершили грандиозную сирийскую операцию, небывалую по своим размерам и сложности. Но после этих свершений наступила остановка. Мы стоим на перепутье. Мы слишком задержались в своём движении. Нас остановил кризис, остановили угрозы. Нас остановили напасти, и мы не решаемся сделать следующий шаг. А следующим шагом могла бы быть великая доктрина божественной справедливости, которую мы могли бы внести в жизнь нашей страны как главную идеологию, как национальную идею. И вы, Владимир Владимирович, в одной из своих манифестальных речей могли бы провозгласить эту божественную концепцию справедливости, справедливости, которой грезит русский народ и весь остальной мир. Ибо мы сегодня живём в несправедливой стране. Одни люди на глазах беднеют, живут скудно, гоняются за копейкой. А в это время миллиардеры сорят деньгами, устраивают дикие, роскошные вечера. Снимают для этого замки. Сыплют бриллиантами. А страдания, которые испытывают бедные люди, глядя на это неправедное богатство, напоминают пытку. И это несправедливо.

Одна часть наших людей, благородных государственников, жертвует