В начале 1922 года я выехал в Читу, чтобы на месте договориться об условиях аренды. В первую очередь пришлось повидаться с министром народного хозяйства, по национальности латышом. Я спросил его:

— На каких условиях вы предполагаете сдать в разработку прииска?

— На арендных началах. Размер аренды будет установлен на основании обоюдного соглашения. Количество золота, которое вы обязаны в течение года сдать государству, определяется на основании специальных нарядов.

— А позвольте узнать, каким способом вы удалите с участка старателей, которые считают прииск своей собственностью?

— Вот таким, — сказал он мне, показывая сжатый кулак.

От министра народного хозяйства я направился к премьер-министру Никифорову, с которым мне приходилось встречаться во Владивостоке. Это был человек еще молодой, по-видимому умный; он держал себя удивительно просто и хорошо. В нем совершенно отсутствовала неприятная манера задираться, столь свойственная многим большевикам, выдвинутым революцией на ответственные административные посты. На поставленные мной по существу дела вопросы Никифоров ответил в достаточной степени уклончиво:

— Смотрите сами. Вам виднее, как поступить.

Последний мой визит был к министру внутренних дел Матвееву, сыну купца из Кары, у которого я когда-то останавливался, проездом на Олекминские прииска, в качестве гостя. Из трех его сыновей двое по своим политическим убеждениям тяготели к правым группировкам, а третий, левых убеждений, сделался после революции министром. Я обратился к нему с просьбой сказать откровенно: что может предпринять правительство Дальневосточной республики для выселения старателей с прииска? Он ответил:

— Для начала пошлем одного-другого комиссара уговаривать их оставить прииск добром. Ну а если они не подчинятся, так не посылать же карательную экспедицию расстреливать их! В конце концов, этой компанией, босяками, по вашему выражению, мы держимся — не вами же, буржуями. Вот все, что могу сказать, а остальное решайте сами.

Закончив, таким образом, мои переговоры с членами правительства Дальневосточной республики, я выехал обратно в Харбин.

В настоящее время, по сведениям, напечатанным в газете «Правда» и передаваемым по радио, на Дарасунских приисках добывается много золота, и они могут служить примером хорошего, капитального оборудования. Это верно. Обставить прииска стоило мне немалых денег и труда. Чтобы доставить в тайгу 120-сильный локомобиль и три пары чугунных бегунов, весом каждый по одной тонне, потребовалась упряжка в сорок быков. Вряд ли добавили большевики что-либо к этому техническому оборудованию, исключая, конечно, оборудование, требовавшееся для добывания золота химическим путем.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ДОБЫЧЕ ЗОЛОТА У НАС И В АМЕРИКЕ

Скажу еще несколько слов о моих Дарасунских золотых приисках. В отводе прииска Межуточного, приблизительно посередине залегания жилы, я разрешил подрядчику Страновскому пробить пробную шахту глубиной в 27 сажен. Руда шла 26 сажен в кварцевых породах, а с 27-й сажени начинался железный колчедан. Химическое исследование установило содержание 53 золотников золота в 100 пудах колчедана. Из выбитой шахты Страновский добыл 2 пуда золота.

Надо заметить, что у нас, в России, на Урале и в Сибири, золото встречается преимущественно в кварцевых породах. В свой приезд позже в Америку я посетил Калифорнийский университет в Сан-Франциско и передал в химическое отделение его образец железного колчедана для анализа. Профессор, заведовавший лабораторией, сообщил мне, что в Америке все золотоносные системы главным образом находятся в местах залегания железного колчедана, и руда с содержанием 8 долей золота на 100 пудов колчедана считается богатой и выгодной для разработки. Невольно приходит в голову мысль об отсталости нашей техники добычи золота. Теперь, когда богатые рудники Колорадо и Невады в достаточной мере выработаны, Америка добывает золото только благодаря техническому совершенству своего оборудования.

Большой любитель посмотреть постановку золотого дела, я в разное время побывал на нескольких американских рудниках. Впервые я посетил рудники штата Невада в 1919 году, вместе с представителем фирмы «Вестингауз», который был командирован со специальной целью ознакомить меня с современным техническим оборудованием рудника, в частности с водяными и паровыми турбинами, поставленными фирмой «Вестингауз». С большим вниманием и предупредительностью управляющий одного из самых крупных рудников Невады демонстрировал нам не только техническое оборудование прииска, но и вообще весь процесс добычи и обработки руды. Было чему удивляться, глядя на усовершенствованные машины, приводимые в движение электричеством, управляемые каким-нибудь десятком человек и заменяющие собой сотни человеческих рук. Машины делали все: добывали, транспортировали и обрабатывали руду.

В полуверсте от рудника находилось богатое имение владельца его, куда нас пригласили завтракать. Я поинтересовался, сколько лет уже работает рудник. Хозяин ответил: «Мне сейчас шестьдесят лет, а я родился в год начала работ на руднике».

Я знаю, что в 1936 году этот рудник продолжал работать; значит, он существует семьдесят шесть лет.

Начиная с 1919 года я живу год в Китае и год в Америке, по-прежнему интересуюсь постановкой дела на рудниках и констатирую факт, что за эти семнадцать лет в данной области сделаны значительные усовершенствования. У нас, в Сибири, добыча рудного золота перед революцией только еще начиналась, но этой отрасли золотопромышленности предстоит блестящее будущее. К сожалению, наша русская молодежь относится к этому вопросу без должного внимания. Я помню, как в свои молодые годы я так увлекался этой работой, что меня ничто не могло остановить: ни сорокаградусные морозы, ни зимние вьюги, ни весенние разливы бурных таежных рек; никакие опасности и риск не задерживали моего стремления достигнуть цели. К своему удивлению и огорчению, не могу сказать того же о моих детях. Трое моих сыновей окончили Калифорнийский университет, причем двое из них — по горному факультету, но ни от одного из них я не мог добиться согласия поехать на работающие американские рудники, чтобы применить теорию на практике, без чего вся их теоретическая подготовка, отнявшая пять лет, не имела никакой цены. Обидно, что не была ими использована предоставлявшаяся им возможность, так как рудники Невады отстояли от Сан-Франциско всего на 80 миль, то есть в трех часах езды на автомобиле, и на месте рудников теперь расположены большие города с первоклассными гостиницами.

МОИ ПРИИСКА В БАРГЕ

Однако возвращаюсь к воспоминаниям о моей двадцатилетней жизни в Китае, в период времени до русской революции. Все мои дела там развивались удачно. Вообще русская торгово-промышленная деятельность в Китае имела все шансы на успех, и если иногда она и заканчивалась неудачами, то эти неудачи следовало отнести только за счет плохой политической осведомленности и неустойчивости русского правительства.

На пространстве между рекой Аргунью и Хинганским хребтом располагается особая область, называемая Барга, населенная в южной, степной, своей части кочевыми народами, преимущественно монгольского племени. На протяжении многих сотен верст в степи соприкасались между собой монгольская и русская границы. Жизнь и интересы бурят, входящих в состав населения России, и монголов были тесно связаны между собой. Те и другие занимались скотоводством, те и другие, кочуя, мало беспокоились о том, в пределах чьей границы в данный момент они находятся. В годы засухи буряты из русской степи, более подверженной засухам, уходили в глубь монгольской степи, не встречая противодействия со стороны монголов. То же явление наблюдалось в низовьях Аргуни, когда казачье население, жившее по склонам Хингана, вдоль притоков Аргуни, и занимавшееся скотоводством, в засушливые годы перегоняло свои табуны в раскинувшуюся на сотни верст, никем не заселенную степь. Отсюда можно заключить, что между русским населением, жившим вдоль границы, и монголами установились вполне дружеские отношения, как в одной семье.