Укрытий для летно-технического состава в районе полосы, кроме брезентовой палатки, не было. А вот на границе основного аэродрома были оборудованы добротные «рейфуги». Так называли убежища, укрытия — от английского «refuge». Пять слоев бревен надежно укрывали самолеты от вражеских бомб. В западной части от деревни Борки — множество хорошо оборудованных землянок. До нас на этом аэродроме базировался 3-й Гвардейский истребительный авиаполк, который ушел в тыл переучиваться на новую технику.

Незаметно в ознакомлении с аэродромом прошел день. На автомашине М-1[24]на полосу с деловым видом приехал наш командир полка майор Г. Шварев. В Новинках он ездил на конной повозке. Посмотрев на нас, командир начал ставить боевую задачу:

— В районе острова Большой Тютерс разведка обнаружила немецкие корабли, на удар по ним пойдет пятерка Ил-2, которую нам приказано сопроводить! На пятерку штурмовиков пойдет десять истребителей. На задание пойдет четверка ЛаГГ-3 2-й эскадрильи, ведущий капитан В. Парамонов — это группа непосредственного прикрытия, и пять Як-7Б — группа воздушного боя, ведущий старший лейтенант К. Присяжнюк. К группе воздушного боя присоединится шестым на Як-7Б капитан Мартыщенко — инспектор ВВС КБФ по воздушному бою и воздушной стрельбе. Во 2-й эскадрилье ведомым у Парамонова пойдет П. Бородачев и у Кириллова — В. Жигач. В 3-й эскадрилье у Присяжнюка пойдет Т. Вытоптов, у Ковалева — П. Хорунжий и у Мартыщенко — Н. Манерко.

Мы понимали: машин мало и отобраны были лучшие летчики. Не попавшие в этот полет с завистью смотрели на Манерко. Он выглядел солиднее нас, да и возрастом был старше на семь лет. Но меня сверлила мысль: почему меня не послали? Неужели не доверяют? Мне давно надо в бой. Мой город под пятой у немцев, по вине фашистов умерли мои родители!..

Участники этого полета потом рассказали нам: штурмовики шли на высоте 1200 метров в правом пеленге. Группа непосредственного прикрытия шла над штурмовиками с превышением на 300–500 метров с каждой стороны; группа воздушного боя следовала на высоте 4000 метров над группой Ил-2. В районе острова Лавенсаари (ныне это остров Мощный, расположенный приблизительно в 70 км западнее острова Котлин (Кронштадт), сзади и ниже с догоном шла шестерка самолетов «Брюстер», как у нас называли истребители В-239 «Буффало». Присяжнюк по радио предупредил о приближении вражеских самолетов. Бой начался сначала на виражах, но, учитывая особенности наших самолетов, Присяжнюк перевел бой на вертикаль. Пикируя сверху, он взял под прицел правого ведомого вражеской шестерки и, сблизившись на короткую дистанцию, открыл огонь. Одновременно с Присяжнюком в атаку пошли К. Ковалев и Мартыщенко, которые с двух сторон ударили по второму «Брюстеру». Из его мотора вырвалось красное пламя; самолет, беспорядочно кувыркаясь, упал юго-западнее острова Лавенсари. Присяжнюк после первой очереди открыл огонь вторично: желтолобый «Брюстер» опустил нос и с черным дымом свалился в залив северо-восточнее Лавенсаари.

Штурмовики Ил-2, выдерживая курс, шли к цели. Парамонов, наблюдая за боем группы Присяжнюка, предупредил своих ведомых:

— Наверху идет бой, смотрите внимательнее! — и, увеличив скорость, начал перемещение над штурмовиками «ножницами». Но, потеряв пару самолетов, финские истребители ушли в сторону своего берега.

Вскоре показались 4 немецких тральщика. Капитан Парамонов предупредил ведущего штурмовиков:

— Работайте спокойно! Прикроем!

При подходе к кораблям, прямо впереди по курсу, и слева, и справа на высоте штурмовиков появились разрывы зенитных снарядов. Это выглядело, как будто черный комочек, разрываясь, вспухал, и из него вылетали ярко-красные к оранжевые огоньки. Кто-то по радио крикнул:

— Противозенитный маневр!

С левым разворотом «горбатые» пошли в атаку. Сначала вниз пошли 100-килограммовые фугасы, вслед за ними воздух прорезали реактивные снаряды, к кораблям потянулись трассы от пушек и пулеметов. Одна из бомб, не попавшая в корабль, разорвалась в воде, и огромный столб воды поднялся около корабля.

На отходе стрелок-радист одного из штурмовиков передал в эфир:

— Один корабль накрылся!

Один корабль был потоплен, второй поврежден. Домой вернулись все самолеты. Первыми на посадку пошли штурмовики, после них истребители, у которых горючее было на исходе. Володя Жигач должен был садиться вслед за «горбатыми», но у него остановился мотор. Еле-еле дотянув до границы аэродрома, он с «плюхом» приземлился. Самолет был разбит, как говорят — «ремонту не подлежит», но Володя остался невредим. Остальные самолеты в спешке произвели посадку на ВПП. Времени на посадку ушло 15 минут.

При разборе полета отметили, что не был оставлен 25 %-ный запас горючего на аварийный случай, не учли ограниченную пропускную способность ВПП, не продумали очередность посадки. Нужно было за Ил-2 дать посадку «лаггам», а потом «якам», так как они взлетали с интервалом и последними. Забыли и поставить задачу «якам» прикрыть посадку первых двух групп, а затем уже садиться самим.

Мы на земле жадно смотрели на прилетевших товарищей. Там, в море, был бой! Вот так сразу взлетели — и сразу в бой! Рассказывая о нем, Присяжнюк и Мартыщенко на руках воспроизводили маневры прошедшего боя. Меня же попросили нарисовать его схему.

Капитан Мартыщенко, пользуясь правом инспектора, летал в каждом полку. При его участии сбивали самолеты противника. Но в тех полках, где он бывал, стали погибать хорошие летчики. Был сбит и старший лейтенант Дмитрий Сопенко из 4-го ГИАП. Сопенко увидел у себя на хвосте наш «лавочкин» и не придал этому значения, но когда за бронеспинкой стали рваться снаряды, понял — по нему стрелял Мартыщенко. Около больницы Фореля[25]на болотистое поле он посадил свою поврежденную машину и, добравшись до телефона, доложил о случившемся в Штаб ВВС. Мартыщенко был арестован. Военный трибунал приговорил его к смертной казни, которая была заменена 25 годами лишения свободы.

Нам сообщили, что Мартыщенко вместе с капитаном Солдатовым были в немецком плену, из которого они бежали. Тогда многих удивило, что летчик из плена вернулся с орденами. Когда осудили Мартыщенко, прошел слух, что он и Солдатов были завербованы немцами и побег из плена им устроили немцы. Мартыщенко «работал» на Балтике, а Солдатов пристроился в Школе воздушного боя при ВМАУ им. Сталина. Первый сбивал своих летчиков, а второй, летая в Школе воздушного боя на «мессере», запугивал курсантов немецкой техникой: «наши самолеты против немецких никуда не годятся». Оба эти предателя были заслуженно осуждены.