нужно? — он запускает пальцы в волосы. — Можем пойти выбить всё дерьмо из боксёрской груши, или что-то в этом роде? Это поможет отвлечься, пока мы не посадим тебя на обратный рейс домой.

— Разве ты не должен был работать над делом моего дедушки? — спрашиваю я, мой голос прерывается, когда слёзы снова щиплют глаза. Однако я отказываюсь плакать. Не раньше, чем доберусь до сути и оправдаю имя моего дедушки.

Вивиан может считать его вором, но я знаю своего дедушку. Если он украл кинжал, то на это была веская причина.

— Я могу остаться на пару часов, если тебе это нужно.

— Могу я…? — Господи, не могу поверить, что спрашиваю об этом, но если собираюсь получить какие-либо ответы, то лучше это сделать прямо сейчас. — Можно пойти с тобой?

Его глаза расширяются.

— Пойти со мной куда? На место преступления?

Я киваю, проглатывая подступающую к горлу тошноту.

— Я хочу помочь найти убийцу своего дедушки.

— Не думаю, что это хорошая идея… обычно мы не позволяем людям вмешиваться в дела, с которыми они эмоционально связаны.

— Пожалуйста, Джекс, — умоляю я. — Мне нужно что-то делать, кроме как сидеть сложа руки или выбивать дерьмо из груши. Мне нужно чувствовать, что я помогаю ему.

Он раздумывает, выглядя неубеждённым. Я уже уверена, что мне придётся встать на колени и умолять. Затем он потрясает меня до чёртиков, когда кивает.

— Если ты захочешь пойти со мной после того, как всё уберешь и вернёшься обратно в школу, тогда пожалуйста, но если в какой-то момент покажется, что ты вот-вот распадёшься на части, то будешь отстранена от дела.

Я втягиваю воздух. Убрать? Типо… тело моего дедушки?

— О-окей, звучит справедливо.

— Тебе лучше поторопиться собрать свои вещи, — говорит он, когда мы идем по коридору. — Я только что проинформировал мисс Феллингфорд, секретаршу, и она пытается как можно скорее отправить тебя назад домой.

Я киваю и снова благодарю его, даже обнимаю. Сначала он напрягается, когда я делаю это, но в конце концов расслабляется и обнимает меня в ответ.

— Спасибо за помощь… и за то, что вернулся, чтобы убедится, что со мной всё в порядке.

Слёзы застилают глаза, когда я спешу в свою комнату.

Я сразу пытаюсь позвонить маме, а затем папе, но ни один из них не отвечает. Либо они на задании, либо в доме находится Хранитель, сообщающий им новости.

Я звоню Джейсу, мне нужно с кем-нибудь поговорить, с кем-нибудь из родных, но он тоже не отвечает.

— Где ты? — я оставляю голосовое другу. — Я пыталась дозвониться тебе раз двадцать… случилось что-то плохое, Джейс. Ты мне нужен. Пожалуйста, перезвони мне.

Ошеломлённая, я начинаю собирать чемодан, запихивая внутрь свою одежду. Затем я запираю дверь и осматриваю комнату, прежде чем отодвинуть потолочную плитку в сторону и достать кинжал.

Не знаю, какая в нём сила, или почему мой дедушка прятал его, но я не собираюсь оставлять это здесь, чтобы кто-нибудь нашёл его, пока меня не будет. Я буду защищать его ценой своей жизни, пока не выясню, что, чёрт возьми, происходит.

Глава 13

Когда я росла в семье Стражников, смерть случалась часто, но никогда не была так близка к сердцу, пока я не потеряла дедушку.

Смерть — это жестоко. Смерть — это боль. Смерть заставляет задуматься обо всём, что ты хотел бы сделать и сказать, но уже никогда не сможешь. Смерть — это конец чьей-то жизни и начало твоей жизни без него. Смерть невозможно принять, поэтому сейчас я целенаправленно живу в отрицании.

Я уже четыре дня дома, а не в Академии, и не проронила ни одной слезинки. Я заглушаю свою боль часами занятий кикбоксингом, фехтованием и самообороной. Понимаю, что перетруждаю себя, но, если остановлюсь, боль обрушится на меня, словно яростная волна. В конце концов, мне придётся остановиться и почувствовать её, но не сейчас. Мне просто нужно ещё немного времени на передышку.

Мама, напротив, плачет уже несколько дней. Мы с папой постоянно хотим её утешить, но она всегда перестаёт плакать, как только мы пытаемся это сделать, и придумывает отговорку, что ей нужно что-то сделать, например, помыть посуду, и поспешно выходит из комнаты.

— Я беспокоюсь за неё, — говорю я отцу, проходя в гостиную и опускаясь в кресло напротив него.

Он отвлекается от меча, который точит, и смотрит на меня.

— Должно пройти некоторое время, Алана. В конце концов, она придёт в себя. Твоя мама сильная.

Я откидываюсь на спинку кресла, обессиленная.

— Я просто хочу, чтобы она с кем-нибудь поговорила. Она почти ничего не говорит с тех пор, как я вернулась домой.

— Она разговаривает со мной каждый вечер. — Он кладёт меч на кофейный столик. — Думаю, она просто осторожничает рядом с тобой.

Я собираю свои длинные каштановые волосы в хвост и закрепляю его резинкой.

— Почему? Я в порядке.

— Неужели? — он оглядывает мои штаны для йоги, кроссовки и майку, от которых воняет потом. — Тогда к чему все эти безумные тренировки?

Я пожимаю плечами, ковыряя в полуночно-синий лак на ногтях.

— Решила воспользоваться шансом, прежде чем вернуться в Академию и променять силу на мозги.

Он хмурится.

— Я вижу, когда ты врёшь.

Я гримасничаю.

— Отлично. Занятия, тренировки… Это отвлекает меня, ясно?

Выражение его лица смягчается.

— Я знаю, что ты скучаешь по дедушке. Вы двое были близки, но рано или поздно придётся с этим смириться.

— Я ещё не готова к этому… — я сдерживаю слёзы, горящие в моих глазах, едва выдерживая пристальный взгляд отца, но в конце концов поднимаюсь с кресла. — Пойду проверю, дома ли Джейс.

Он открывает рот, чтобы позвать меня обратно, но я уже спешу к выходу.

Облака в небе сгущаются, обещая дождь, а я бегу трусцой по сухому полю к дому Джейса. По дороге отправляю ему сообщение, надеясь, что он уже