Иалина сжала в пальцах край последнего покрывала. Развернулась к маркизу, словно подброшенная в воздух накалом финальных тактов мелодии. Невесомая вуаль заскользила по плечам, груди, готовая уже осесть облаком на пол. Раскалёнными тисками её локти сжали мужские ладони, останавливая, не давая ткани сползти совсем. Смолкла музыка. Жаркое дыхание окутало лицо, когда Немарр скомандовал скрипачу:

– Вон! Быстро!

Тот отвернулся, сдёрнул с глаз повязку и ушёл, не оборачиваясь.

Иалина застыла, хлопая ресницами, и, охваченная странным дурманом, не сразу поняла, что происходит. Маркиз накинул ей на плечи ещё один платок, закутал, прикрывая проступающую сквозь шифон грудь. Взгляд его опустился по шее и остановился на ожерелье. Немарр сжал зубы и на миг опустил веки.

– Одевайтесь и уходите, – бросил тихо.

Отпустил Иалину и сделал шаг назад. Повернулся плечом, нарочито отводя глаза.

– Вам не понравилось? – Иалина сглотнула сухость в горле.

Как будто бежала не останавливаясь много миль. А теперь снова почувствовала, что сдвинуться с места не может.

– Вам важно знать это? – маркиз усмехнулся. Взял бокал со столика и залпом выплеснул остатки бренди в рот. – Уходите.

– Тогда зачем? – воскликнула невольно, наконец осознав, что случилось. – Вам хотелось унизить меня? В очередной раз показать, что сжимаете в руке поводок?

Немарр посмотрел серьёзно. Налил бронзового оттенка напиток в бокал и всунул ей в руку.

– Вы близки к истерике. Выпейте. Не думая.

Иалина со злости проглотила всё сразу – и задохнулась, как будто ей горло залило лавой. Закашлялась, вытирая тканью выступившие на глаза слёзы. Но невероятным образом из головы вылетело всякое желание скандалить. Однако почти мгновенно его заменила хмельная лёгкость.

Маркиз, ожидая, пока схлынет с неё потрясение от крепости бренди, сам сходил за ширму и принёс сорочку с халатом.

– Если бы я хотел вас унизить, то позвал бы сюда других мужчин тоже. Да хотя бы Анри, который весь день вертелся рядом с вами, словно безмозглый щенок. Вот это было бы унижение.

Он отвернулся, давая одеться.

– Я была одна в комнате с мужчиной, – язык досадно и раздражающе заплетался, но Иалина всё же попыталась вложить в голос хоть долю упрёка. – Почти голая. Как это называется?

Немарр оглянулся через плечо.

– Об этом никто лишний не узнает. Считайте это очередной проверкой и… уроком.

– Уроком танцев? – с губ сорвался глупый смешок.

С непривычки и на голодный желудок бренди так сильно ударил в голову, что даже пол под ногами будто качался.

– Танцев, если хотите, тоже, – маркиз бросил ненужные больше вуали на стул. – Но больше всего того, что вы должны держать свои чары под контролем и не выплёскивать их туда, куда не нужно. Не пытайтесь меня перехитрить. Иначе я превращу вашу жизнь в пытку.

Иалина и хотела бы что-то ответить – желательно колкое и остроумное, – но смогла только кивнуть. Комната сильно накренилась, и показалось, сейчас канделябры попадают со столиков, опрокинутся стулья и откатится к стене резной клавесин. Немарр поймал неумолимо валящуюся вбок девушку и поднял на руки. Понёс прочь из душной залы. Иалина прислонилась щекой к его плечу и уснула ещё до того, как оказалась в своей комнате.

– Это же надо было согласиться выпить полбокала бренди единым махом! – то и дело принималась сокрушаться дуэнья, с утра отпаивая Иалину крепким чаем.

– Вы бы знали, каково мне было… – проворчала та, желая размазаться бесформенным пятном по спинке софы, на которой сидела.

То ли от пережитого напряжения и волнения, то ли и правда от непривычного напитка, всё тело почти распадалось на части. Что уж говорить о голове.

– Сегодня вам просто необходимо прийти в себя, отлежаться и восстановиться. – мадам Арлинда поставила на столик очередную опустошённую подопечной чашку. – Его высочество не поехал на приём маркиза, но передал с посыльным ответное приглашение. На бал…

– Скажите, мадам, – плохо осознавая, что та говорит, перебила её Иалина, – у вас не бывало такого, что вы делаете что-то впервые, но, кажется, что когда-то такое с вами уже случалось?

Дуэнья нахмурилась, окидывая её взглядом и явно не понимая, что кроется за её словами, что вообще навело её на столь странный вопрос.

– Вы о бренди или о танце, мадемуазель? – не преминула она слегка уколоть.

Иалина медленно, чтобы не раскололась, повернула к ней голову, решая, стоит ли быть с компаньонкой откровенной до конца. Всё же в первую очередь та служит маркизу, и не хотелось бы, чтобы все озвученные мысли после стали и его достоянием. Но, посчитав, что мадам смотрит на неё с достаточно искренней тревогой, Иалина вздохнула:

– Я про танец. Да, я разучивала его и танцевала перед преподавательницей. Но никогда – перед мужчиной. А вчера… Странно, но как будто все эти ощущения… они посещали меня и раньше.

Мадам Арлинда совсем помрачнела, словно своим откровением Иалина навела её на некоторую нерадостную мысль.

– Это называется дежавю, моя дорогая. Такое случается со всеми. – Она мягко погладила её по руке. – К тому же в вас ещё говорят отголоски духа Изначальной. Вы до сих пор можете видеть обрывки её воспоминаний. Возможно, когда-то она танцевала перед своим супругом, а теперь её ощущения передались вам. Нечему удивляться.

– А вы? Вы сама не драконица? – это вдруг показалось очень важным, хоть однодушные часто служили драконам, несмотря на то, что те, можно сказать, зависели от воли человеческого правителя.

– Я давно уже совсем не драконица, – с внезапной горечью ответила мадам. – Но я когда-то была вместилищем. Как вы. А после, как только перестала быть нужна Культу, меня вышвырнули на улицу. Я знала многое о драконах. Знала, как вести себя с ними, и потому оказалась в доме де Коллинвертов в качестве гувернантки для старшего сына графа, да не отринет никогда Единый его душу.

– Для Немарра? – отчего-то в груди словно теплом мазнуло. Будто все те чувства, что испытывала женщина к членам знатной фамилии, передавались и ей тоже.

– Для него, – дуэнья сокрушённо покачала головой. – Клянусь всем светом мудрости драконов, именно из-за него появились первые седые волосы на моей голове.

Иалина улыбнулась её притворно ворчливому тону. Долго мадам скрывала, что когда-то тоже носила в себе дух Изначальной. Но вот, сидит сейчас рядом, живая. Никто не попытался сжечь её якобы во славу и во благо Праматери. И другие вместилища не сжигали, просто отправляли восвояси. Кто-то возвращался к обычной жизни, кто-то оставался служить в замке вместилищ, как служительница Валла. А кто-то, как мадам Арлинда, – не смог навсегда отпустить драконов из памяти и постарался приблизиться к ним хоть немного.