Она оставила свои туго обтягивающие перчатки наверху, к счастью для хозяйки дома или какой-нибудь несчастной девушки, которая следующей займет этот чердак. Но когда пальцы Монро коснулись ее обнаженной руки, Минна сразу пожалела о своем решении. Его прикосновение напомнило ей о том, какой он большой, какие у него сильные руки и грубые ладони. Время пошло ему на пользу; если бы она впервые увидела его и ничего о нем не знала, то была бы рада посмотреть на его смуглое худое лицо. Поднявшись в экипаж, она встретилась с его взглядом, жестким и твердым, и в желудке у нее все сжалось.

Уголки губ у него поднялись. Влечение между ними, которое она чувствовала в Гонконге, было живо.

Минна устроилась на скамье, пульс учащенно бился. Она не рассчитывала на то, что их сложные отношения сохранятся, но мурашки, побежавшие у нее по рукам, давали понять, что ее тело не поспевает за разумом. Минна вздохнула, успокаиваясь. Не стоит показывать ему, какое сильное впечатление он на нее произвел.

Он поправил подол её платья, потом ухватился за дверную раму, поднимаясь в карету. Кольцо на его пальце привлекло ее внимание. Сюртук, запонки, уверенная осанка — все это обрело особый смысл, когда Монро сел на скамью напротив. Он человек без забот. Отделка кареты также бросалась в глаза. Кремовые бархатные подушки, отделанные шелком, обошлись не дешево, и их приходится часто менять из-за всей этой грязи. Деревянные панели покрыты прихотливым орнаментом.

— Это Ридленд одолжил вам этот экипаж?

Он постучал по крыше костяшками пальцев. Этот привычный жест и то, как он небрежно откинулся на сиденье, положил руку на спинку и скрестил ноги, стали ответом прежде, чем он успел открыть рот.

— Нет, — сказал он. — Экипаж принадлежит мне.

— О! — охнула Минна. О Господи! Это требует пересмотра стратегии. Она предполагала, что он происходит из семьи среднего достатка, в лучшем случае. Конечно, пока она ловила кота, она быстро поразмыслила и рассчитала так: если чувство вины его не вдохновит, то наличные пробудят его совесть. — Очень мило. — Минна вздохнула и кивнула в сторону его руки. — Можно узнать, насколько далеко все зашло? И какой красивый перстень. Он имеет какое-нибудь особое значение?

Взгляд у него был твердый, но она снова безошибочно уловила в нём смешинку, как будто он разгадал, к чему она клонит. Как? Она была уверена, что память ее не подвела; в Гонконге он считал ее довольно безмозглой кокеткой.

— Да нет, — сказал Монро.

Она изобразила наивный интерес:

— Правда? Я заметила символ…

Он посмотрел на руку, лежащую на спинке сиденья, потом распрямил пальцы, как бы любуясь драгоценностью. Не было ничего женственного ни в его лице, ни в фигуре, на его счастье; его движения были полны такой элегантности, что в противном случае она сочла бы их женственными.

— Семейный герб, — сказал он.

Кот у нее на руках издал сердитый вопль. Минна поспешно ослабила хватку.

— Разве обычно это не означает принадлежность к аристократическому роду?

Он сухо сказал:

— Трудно сказать в наши дни. Чаще это свидетельствует о богатой фантазии специалиста по генеалогии.

— А у вас фантазия… богатая?

Кот запустил когти в ее подол. И она не могла винить его. Собственный идиотизм удивил ее саму. Аристократ! А она-то считала Ридленда человеком с положением.

— Ну… — начала она, но не нашла слов. Голубая кровь, проливающаяся на Востоке, человеком, изображающим шпиона! Что за идиотская мысль! Как она могла об этом догадаться?

Он поднял брови:

— Ах! Вы же из тех янки.

— Каких янки?

— Ослепленных демократическими предубеждениями.

Минна сверкнула зубами.

— Нет, у меня со зрением все в порядке. Очень милое кольцо. — Кошачий хвост снова касался ее лица; ей пришлось самым неподобающим образом дунуть, чтобы шерсть не попала ей в рот.

— Вы уверены, что это ваш кот? — спросил Монро.

— Я его везу, так что похоже на то, А что?

— Кажется, вы ему не очень нравитесь. Это не очень джентльменское замечание.

— Он напуган и не любит строгого обхождения. Например, когда его связывают.

Она выразительно посмотрела на него, но он не заметил ее взгляда: он был слишком занят, разглядывая животное.

— Он домашний?

Минна с удовлетворением подумала о том, как сильно кот загадил чердак хозяйки, и улыбнулась:

— А разве не видно? Так вы в некотором роде лорд?

— В некотором роде да.

Экипаж затрясся, двинувшись с места. Отброшенная к стене, Минна отняла руку от теплого кошачьего живота и ухватилась за ремень. Монро сохранил равновесие.

— Вас действительно зовут Монро?

— Нет.

— Она улыбнулась ему и подождала.

Он улыбнулся в ответ, но в улыбке сквозила насмешка. По какой-то непонятной причине он, казалось, был очень доволен собой. Будь она женщиной, слабой духом, это могло бы подавить ее.

К счастью, Минна обладала несколькими полезными сведениями о нем. Он красив, умело лжет и подозрителен. Пуля не смутила бы его. Все это имело отношение к его высокомерию. В Гонконге это удивляло ее, теперь она знала причину. Это было в его крови от рождения. Ему даже не нужно было трудиться, чтобы обрести это качество. Как это по-английски!

Ну, ей уже доводилось иметь дело с высокомерными мужчинами. Заносчивые молодые наследники из окружения миссис Астор[9] временами доставляли ей хлопоты. Они воображали, будто ее репутация, ее независимость и ее коммерческое предприятие позволяют им вести себя плохо. Но со временем они начинали все понимать. Она могла дать звонкую пощечину, если ее к этому вынудят. Конечно, мистер Тарбери всегда был поблизости, чтобы убедиться, что они не ответят тем же, а теперь мистера Тарбери рядом не было.

Минна заставила себя сохранить улыбку, почесывая шейку кота. Когда улыбаешься, чувствуешь себя бодрее. Вашингтон — вот как прозвал кота Тарбери. Знаменательное имя для союзника в борьбе против англичан. Может, его можно обучить подчиняться командам?

— А как же вас зовут на самом деле?

— Финеас Гренвилл.

Звук этого имени напомнил ей о поджатых губах и касторовом масле. Она напрягла память, вспоминая мамины лекции об английском этикете. Она никогда к ним особенно не прислушивалась: они рисовали такую скучную картину маминой родины. Затхлые дома, набитые головами животных. Лицемеры с поджатыми губами, которые падают в обморок от намека на честную работу. Бездна правил и длинный список наказаний для тех, кто осмелится ослушаться их. "Если тебе доведется оказаться в каком-нибудь большом доме, Минна, никогда не обращайся к слуге напрямую — лучше позвони дворецкому, а он передаст слуге твой приказ". Только такие застегнутые на все пуговицы снобы могли бы дать мальчику такое имя.