чтобы гондола с пассажирами успела опуститься на достаточное расстояние до земли, чтобы пережить свободное падение и уцелеть.

— Сдаётся мне, что упади вы на обычные скалы, даже это вас бы не спасло, — открыв один из жёстких карманов на броне, я достал небольшую бутылку с водой и протянул парню.

— Карто тоже так сказал. Это наш старший механик, точнее, был им, когда ещё дышал, — сделав пару глотков, продолжил Аоки. — Странный потолок и этот мост спасли нам жизнь. Ну а тварям снаружи обеспечили доставку свежего мяса прям к порогу дома.

Впрочем, про местных тварей выжившие узнали не сразу. Первые часы после авиакатастрофы были посвящены разгребанию завалов и оказанию первой помощи пострадавшим. На удивление, уцелела большая часть экипажа и пассажиров. В общей сложности чуть меньше трёхсот человек.

В рации раздалось хмыканье Леонова. Он-то точно помнил, о каком количестве выживших говорилось в передаче. И «пролюбить» за четверо с лишним суток две с половиной сотни человек — это нужно иметь поистине безграничный талант. Браво местному капитану. Что тут ещё можно сказать?

— Он, что, всех отправил кормить с рук местных обитателей? — уточнил я. — Как можно было потерять столько людей?

И тут меня огорошили в первый раз. Оказалось, что на дирижабле в живых на данный момент то ли сто пятнадцать, то ли сто тридцать человек.

По рации раздался приглушённый однословный мат. Коротко, но весьма доходчиво. Опять Леонов, и это он уже в мою сторону.

Точного количества Аоки сказать не мог, так как, во-первых, пока мы вели беседы, кто-то мог и помереть от ран, ну а, во-вторых, тут я прифигел во второй раз, на дирижабле за эти несколько дней успело организоваться две фракции.

После того, как первая попытка найти путь наружу провалилась, а на разведку ушла большая часть вооружённых бойцов, капитан под влиянием аристо решил, что больше рисковать не стоит.

Так что реквизировав большую часть запасов, он и его новые товарищи заперлись в самой защищённой части судна, находившейся в районе рубки управления и ВИП-кают.

— Мы пытались не дать им забрать еду, но его охрана решила, что лучше быть в безопасности, чем голодать вместе с нами. Да и среди аристо была тройка одарённых, так что перевес был на их стороне, — лицо парня исказила гримаса ненависти, и он вновь схватился за меч.

— Ты тут про капитана говоришь, а сам в его кителе расхаживаешь, — обратил я внимание Аоки на его странный внешний вид.

— Трофей, — кровожадно улыбнулся парень. — Он сюда со своими псами сунулся за какими-то ящиками. Видимо, аристо послали, этот и побежал, пёс позорный, а тут мы. Многих наших ранило, но я почти добрался до этого урода. Китель содрал да пол-уха отрезал. Вот смотри.

Бывший старший матрос опустил руку в карман и извлёк оттуда окровавленный платок. Аккуратно развернув грязную тряпку, он действительно с гордостью продемонстрировал нижнюю часть ушной раковины.

— Нихрена себе им тут спинной мозг встряхнуло, — продолжал бурчать Леонов. — Сдаётся мне, ещё недельку, и они тут совсем бы деградировали. Может, тут в воздухе чего, и мы тоже скоро отупеем?

— Скорее, банальная классовая ненависть, — тихо ответил я наставнику.

— Жаль, отбился. Так, хоть помирать не так обидно было бы, — тем временем закончив показывать свою «прелесть», Аоки аккуратно убрал трофей обратно. — Кстати, а вы нас как нашли-то? Неужто кому-то из парней удалось подняться и послать сигнал?

— Скорее, спуститься, — ответил я. — Ладно, история, конечно, грустная, так что надо будет с этим что-то решать. Кстати, что-то ваш капитан встречать нас не идёт.

— И не придёт, — усмехнулся парень, — Во-первых, выходы из его норы идут через отсеки, где мы расположились, и рисковать он не захочет. Ну а, во-вторых, вы себя-то со стороны видели? Да на вас броня разваливается. Наверняка, эта падла рвёт седую поросль на заднице за то, что потратил патроны, спасая вас.

— Вечно он тут сидеть не сможет, — произнёс Леонов, подходя к нам.

— Явились вы, явятся и другие. Тем более, аристо утверждали, что их, наверняка, уже ищут. Даже что-то про имперскую гвардию упоминали, — ответил парень.

— Думаю, у имперцев сейчас другие задачи в приоритете, — я кратко описал Аоки, что сейчас творится снаружи. — Так что никто вменяемый искать, будь здесь хоть сама дочка Императора, никого не будет.

— А я бы поискал, говорят, симпатичная, — обронил проходящий мимо нас боец, тащащий на плече бобину с намотанной на ней металлической лентой.

— Это потому, что ты — неадекват, — произнёс топающий за ним товарищ, на плече которого висел сварочный аппарат. Отдых отдыхом, а полевой ремонт никто не отменял. В чём-то Аоки был прав, выглядели мы сейчас будто горстка оборванцев. Опасных, вооружённых, но всё-таки оборванцев.

— Фрол, оклемался? — окликнул я бойца, которому досталось больше всех, поэтому ему дали подольше отдохнуть. Телесные раны я излечил, а вот мозгам нужна передышка.

— Так точно, командир, — подскочил с пола мужчина.

Передние бронепластины его доспеха были похожи на решето, тем не менее экзоскелет не пострадал, и боец по-прежнему представлял из себя грозную силу. Разве что теперь менее защищённую.

— Тогда берёшь парнишку в оборот и выясняешь про дирижабль и о людях, в нём обосновавшихся, всё до мельчайших подробностей.

— Принял, понял, приступил, — кивнул Фрол и направился к парню, непонимающе переводящему взгляд то на меня, то на штурмовика.

— Что делать будем? — спросил Леонов, поворачиваясь ко мне.

— То, что умеем лучше всего. То есть выбираться из неприятностей и портить отношения со всякими уродами, — вновь активировав броню, я запустил самодиагностику.

— Насчёт второго понятно, без этого никак, а вот с первым могут возникнуть сложности, — поджав губы произнёс наставник. — Сами мы выберемся, но как быть с сотней людей? Даже если часть из них уцелеет, добравшись до выхода, они помрут снаружи. Не сразу, но пепел прикончит их. Мы всех в машины не утрамбуем, даже с учётом подмоги из города.

— Не волнуйся, всё гораздо проще, чем кажется, — закончив с проверкой, я включил мощность батарей костюма на полную и посмотрел в сторону люка, из которого выбрался Аоки. — Слушай, бесстрашный воин с мечом, а есть другой путь к местным авторитетам, помимо этого крысиного лаза?

— Центральный коридор, — не раздумывая ответил парень, — только его завалило грузом.

— И это тоже не проблема, — улыбнулся я. — Так что давай рассказывай Фролу всё, что недорассказал, и пойдём прогуляемся. Может, ещё одним трофеем обзаведёшься.

Разговор между Фролом и Аоки сильно не затянулся, мы как раз с Иванычем успели разгрести завалившие выход из отсека контейнеры и даже вскрыть парочку из них. Находки оказались интересные, я бы даже сказал, неожиданно приятные, так что настроение у Леонова заметно поднялось.

Центральный коридор встретил нас всё тем же красным светом и ужасным беспорядком. Впрочем, это не мешало нам продвигаться вперёд довольно быстро. Единственное, то, что судно лежало на боку, немного путало, но это скорее психологическое неудобство, чем реальная проблема. Мелочь, в общем.

Пройдя по прямому коридору, свернули направо и, преодолев неправильные, так как лежали на боку лестницы, попали на второй, жилой, уровень дирижабля.

Здесь Аоки ушёл от нас вперёд, чтобы предупредить своих о приближении гостей. Народ в свете последних событий, нервный, может и пальнуть, задев при этом кого-нибудь.

И всё же эта часть жилой палубы произвела на меня удручающее впечатление. Может, и прав наставник, и в воздухе присутствует что-то отупляющее. По крайне ничем другим увиденное я объяснить не мог.

Оставленные своим капитаном члены экипажа валялись по разным каютам, почти не реагируя на наше появление. Многие из них были ранены и стонали в бреду, но даже сидящие рядом с ними товарищи почти не реагировали на это, не стремясь хоть как-то облегчить страдания умирающих.

Пришлось вызвать пару бойцов, распорядившись, чтобы самым «тяжёлым» вкололи обезболивающие. Как пояснил Аоки, медикаменты люди капитана выгребли под ноль почти сразу же после крушения.

Так что к тому моменту, когда мы подошли к массивной двери, перегораживающей проход в элитную часть гондолы, я и Леонов немного «кипели».

— Капитан Изихару выйдет к вам, как только освободится, — я постучал в дверь, и тут же раздался мужской голос из громкоговорителя, подвешенного под потолком. Точнее, это раньше там был потолок, а сейчас кривая стена.