Но это всё мелочи. А вот внизу, я-таки не удержался и пробежался по краю моста, к нам мчались настоящие проблемы.

На каждом мосту, находящемся под нами, были видны твари. И чем ниже он располагался, тем больше тварей бежало по нему. Похоже, нам по-настоящему удалось разворошить муравейник, а это мы ещё толком и не начинали.

Уже почти добравшись до баррикады, я ощутил толчок, а снизу донёсся грохот взрыва, усиленный эхом.

— Докладываю, ямагирцы подорвали два моста ниже точки эвакуации, — сообщил штурмовик, всё это время наблюдающий за продвижением смертников.

Как он потом рассказывал, один из них действительно врезался при падении в мост, зато оставшиеся двое смогли вовремя остановиться и закрепиться на мостах.

К чести ямагирцев, сразу же подрываться они не стали, пробившись к наиболее уязвимым местам конструкции, тем самым вместо переходов создав провалы.

Так что на какое-то время основные силы противника мы отрезали. По крайней мере, пока твари не прокопают новые проходы или не придумают какую-нибудь иную пакость. Жаль, больше зарядов соорудить не могли.

С другой стороны, смертников в любом случае у меня больше не было, а швырять бомбы вниз, надеясь на авось… ну, весело, конечно, но так и помереть недолго, разбомбив мост, по которому мы должны покинуть сей гостеприимный муравейник, а то и вовсе обрушив полпещеры.

— Отходите! — приказал я двум бойцам, только что сменившихся у проходов баррикады, — Пополните боезапас и вниз. Как закрепитесь, доклад.

— Есть! — парни бегом направились к уже почти законченному лифту.

По крайней мере, конец «кишки» уже был подвешен над провалом, неподалёку гудели силовые агрегаты, а на транспортную площадку грузили скрученные с дирижабля турели.

Штурмовики шли первыми, чтобы обеспечить плацдарм на одном из мостов, который будет почти вплотную примыкать к шахте лифта. При поддержке турелей.

Следующей критической точкой будет мост, ведущий наружу, но об этом голова будет болеть уже потом.

— Я уже говорил, что хочу в отпуск куда-нибудь на пляж? — Леонов, сменивший дробовик на молот, сейчас охаживал им прущих сквозь щели тварей.

Снеся одним ударом пару голов, он дожидался, пока прущие следом «слепыши» вдавят туши вовнутрь. Едва это происходило, он обезглавливал следующих, а ранее убитых, пинком отправлял в полёт.

В нескольких метрах аналогичным образом работали трое оставшихся штурмовиков. Разве что холодное оружие у них было покороче да полегче. Впрочем, работали они слаженно, так что от Леонова не отставали.

— Ну, смотри, по лесу ты уже погулял, свежим горным воздухом подышал. Уверен, что хочешь побывать на берегу местного моря? — я привлёк внимание одного из бойцов и отправил его к лифту, а сам занял его место.

— Да не, должно же быть хоть где-то нормально на этой планет… Ух, б**. А ну, пошла нах отсюда! — ткнув молотом прямо в разинутую пасть прущей твари, Иваныч буквально насадил «слепыша» на оружие.

Подняв молот с заглотившей его тварью над собой, наставник замотал им из стороны в сторону, будто штандартом. Но то ли чересчур глубоко вогнал, то ли челюсть у «подземника» свело, но слезать он ни в какую не желал.

Так и махал дальше Леонов прокаченным молотом, вдохновляя нас и устрашая врагов. Шучу. Вдохновлять было некого.

Спустя пять минут я отпустил последних штурмовиков готовиться к спуску, а самому мне было не до любования, я видел перед собой лишь оскаленные хари и мелькающие когти. Лишь изредка я успевал выхватить в этом хаосе застывшего за спинами собратьев «слепыша», и тогда в ход шёл пистолет.

Как оказалось, кислота прекрасно работала и против самих тварей, так что удачно подгадав момент, я мог разом вывести штук пять желающих добраться до меня тварей.

— Вторая точка зачищена. Можно продолжать спуск, — пришёл доклад, как раз в тот момент, когда «подземники» решили навалиться на меня массой.

Разом втянув в себя кристалл эфира, я послал в проход меж щитами вертикальную алую волну, располовинивая тварей. Пробив первые ряды заряд иссяк, заставив меня раздражённо цыкнуть. Слабовато вышло. А сейчас ещё…

— Да уж, Игорь Владиславович, огорчаете вы своего наставника. Позор на мою седую голову, — ехидно прокомментировал паршивец. — Вот закончится вся эта катавасия, устрою я вам хорошую тренировку.

— То есть никогда? — ткнув мечом в удачно, для меня, подставленную голову, пробил череп «слепыша» и тут же, выпустив рукоять, выхватил пистолет.

Почти перемахнувший через кромку барьера возле наставника подземный монстр оскалил зубы и тут же их лишился, свалившись обратно туда, откуда прибежал.

— Хреновая примета. К дождю, — прокомментировал Леонов, успевший заметить появление твари, но продолживший как ни в чем не бывало орудовать молотом. Всё же приятно знать, что в тебя верят.

Кстати, тело насаженного монстра не выдержало издевательств и всё-таки развалилось, оставив на память лишь голову, да и та, похоже, долго не протянет.

— Лишь первые капли. Подождём, пока не начнёт лить, — ответил я, сшибая бросившуюся в ноги животину. — О, кажется, теперь не только мы развлекаемся.

Снизу, помимо стандартной стрельбы, послышались звуки заработавших турелей. Блин, как-то неэкономно они это делают.

Я на мгновение повернулся, фиксируя обстановку.

Лифт работал на полную катушку, и, судя по таймеру, штурмовики должны вот-вот достигнуть нужного моста, если уже достигли.

— Внизу. Здесь почти чисто. Во время спуска держитесь ближе к центру площадки, некоторые твари пытаются доплюнуть до лифта, — доложил гвардеец. — Можно начинать эвакуацию.

Ну вот, я же говорил. Сквозь возникшие помехи были слышны звуки выстрелов, но турель, последняя из уцелевших, молчала, так что там, и вправду, спокойно. Ну и славно, ну и отлично. Люблю, когда всё идёт по плану, даже когда это не так.

— Проходим, не толкаемся и не задерживаемся, — слышал я по рации голос гвардейца, руководящего посадкой. — Сказал, не лезем вперёд очереди! Вам талончик выдать, что ли?

Вроде всё нормально, так что я вернулся к кромсанию «подземников». Блин, да тут уже два десятка одарённых померло. Это ж сколько кристаллов похерено…

Неожиданно раздался одинокий истеричный крик, на мгновение заглушивший шум боя, который стал стремительно удаляться. После грянул одинокий выстрел, и в этот раз зашумела вся толпа.

— Доклад, — поморщился я, примерно представляя, что произошло.

— Один из спасаемых попытался втиснуться на платформу и столкнул другого вниз, — доложил боец. — Согласно утверждённому плану виновник был устранён наиболее рациональным способом. Уточню, застреленный был аристократом.

В связи с тем, что лифт мы собирали фактически «на коленке» ограждения были ниже отправной точки, так что это было не удивительно.

—… тебя казнят… я выкуплю тебя и лично убью… так ему и надо… давайте ещё кого-нибудь скинем… — услышал я через микрофоны бойца шум толпы.

— Молодец, боец… — переключился я на динамики гвардейца.

— Служу Исаевым!

— Так же, Хворостов, разрешаю стрелять в любого, кто откроет рот и скажет что-то кроме «разрешите обратиться», — закончил я.

Надо было сразу кого-нибудь пристрелить, так сказать, в воспитательных целях.

— Есть стрелять при первой возможности, — немного переиначил приказ боец. Так сказать, подбросил на вентилятор.

Гомонящая толпа тут же стихла и решила, что наблюдать за лифтом, совершающим очередной спуск, куда интереснее, чем провоцировать кровожадного гвардейца и его неадекватного патриарха.

— Суды… Суды… Суды… — безбожно фальшивя, пропел Леонов. — Много… Долго… Нудно…

— Ничего, зато прибыльно. Сначала они нас попробуют нагнуть и обломаются, ну а потом мы их ощиплем, — в голове у меня закрутились планы обогащения, замечу, что отнюдь не духовного. Но очередная порция вывалившейся требухи из распоротого брюха «слепыша» сбила с мысли, и я вернулся к настоящему.

Эвакуация всех потерпевших крушение заняла ещё полчаса. Чертовски долгих, потных и нервных тридцать с лишним минут. Как для спасаемых, так и для спасателей, то бишь нас.

Первые, те, кто пережил спуск, сейчас утрамбовывались в тоннель, ведущий на поверхность.

Пара бойцов, пройдя до самого входа, вышли на связь с БТР, передав всю необходимую информацию, а после, убедившись в безопасности, принялись разворачивать один из резервных баллонов дирижабля и наполнять его воздухом. Прочность у него так себе,