подсаживался. Невелика беда — похоже, свободного времени у него более чем достаточно.

Потом начнет темнеть, он поднимется с дивана и выглянет в окно, но азалии загораживают весь вид, и Майка выйдет на парадное крыльцо, посмотрит на улицу. Ни одной машины. Окна в домах напротив не освещены. Нет толпы у форельного пруда, нет старушек, волочащих за собой тележки с покупками, не борются парнишки в худи, норовя столкнуть друг друга с тротуара.

— Эй, есть кто-нибудь? — спросит он в пустоту.

Нет ответа.

Перед Роланд-авеню он замедлил шаг и вытер лицо рукавом, а когда поднял голову, увидел двух женщин в тренировочных костюмах, они шли бок о бок перед ним.

— Крис Дженнингс, вот кто мне это сказал, — произнесла одна в тот момент, когда Майка их нагнал. — Я спросила: «Крис, бога ради, как ты это вычислил?» А Крис сказал: «О, в конце концов, я уже двадцать лет как женат, сама понимаешь».

— Это так интересно, — подхватила вторая женщина. — Люди бывают такими… непредсказуемыми, правда?

Майка пробежал мимо этих женщин, украдкой бросив взгляд на них. Чувствовал он себя словно голодный, который с тоской косится на чужое пиршество.

И тут внезапно появилось множество людей. Мужчины с «дипломатами», дети с огромными рюкзаками, картонными поделками, свернутыми в трубку постерами. Машины, школьные и рейсовые автобусы, мусорный грузовик, на запятках которого стояли два мусорщика. Напротив начальной школы регулировщик ступил на мостовую, собираясь перевести через дорогу малыша, но из остановившегося чуть дальше автомобиля вышла женщина и окликнула мальчика:

— Куртка!

Мальчик обернулся:

— А?

— Ты забыл куртку! — прокричала женщина.

— А?

— Куртку! — повторила проходившая мимо другая женщина, и тогда мальчик сказал: «А!» — и рысцой побежал обратно к машине.

Майка перешел дорогу следом за регулировщиком и свернул направо, к дому.

Женщины заправляют миром, это уж точно («заправлять миром» и «управлять миром» не одно и то же) Майка уклонился от столкновения с двумя подростками, уткнувшимися в смартфон в руках одного из них. Женщинам ведомы все неписаные правила: не обращая внимания на накрахмаленные и наглаженные полотенца в гостевом туалете, они вытрут руки о подол или об изношенную махровую тряпку, предназначенную исключительно для членов семьи; когда перед ними ставят вазу с фруктами, уложенными в идеальную пирамиду, они восхищаются изяществом угощения и отказываются разрушать такую красоту. Нет, правда, в детстве Майка удивлялся, почему бы маме не предлагать подругам вазу с муляжами, все равно они не заметят разницу. И где его сестры — его беззаботные, прекрасно себя чувствующие среди домашнего разгрома сестры — научились этому движению — украдкой проводить пальцем по краю бокала, стирая след от помады? Где научились девчонки из его шестого класса подхватывать волосы обеими руками и связывать в небрежный узел, который без единой заколки держался у них на голове, лишь несколько соблазнительных прядок выбивались и спускались на шею с затылка? Глядя на этих девочек, он говорил себе: «Хочу такую». Еще не подросток, еще не понимающий толком про секс, он уже мечтал о своей собственной девочке.

И вот пожалуйста. Нет у него никого.

На последнем отрезке маршрута, приближаясь к Йорк-роуд, он перешел на шаг. На миг принял гидрант за рыжика и привычно пожал плечами — до чего же однообразна эта иллюзия, до чего однообразны все его мысли, они застряли в глубокой колее, его мысли, да и его жизнь, честно говоря, тоже.

Он миновал рыбозавод. В одном окне виднелось написанное от руки объявление «ПЯТНИЧНАЯ РАСПРОДАЖА», они выставляли его каждое утро, и со временем бумага обтрепалась так, что края завернулись в трубочку. Майка добежал до дорожки к своему дому и заметил на крыльце женщину — она сидела на качелях, которыми никто никогда не пользовался.

Сначала он подумал, это Кэсс. Женщина ничуть не была похожа на Кэсс, намного субтильнее, темноволосая, короткая стрижка, обрамляющая лицо. Ноги ее, целомудренно сдвинутые, упирались в пол — Кэсс наверняка бы слегка раскачивалась взад-вперед. Вот как бывает, когда постоянно о ком-то думаешь, — любой человек с первого взгляда кажется тем, о ком думаешь.

— Добрутро, — пробормотал он, поднимаясь по ступенькам.

— Мика?

Теперь он узнал ее — по ее сдержанности. Не по голосу, чуть хрипловатому — его он забыл, — не по манере ее горного штата произносить в первом слоге его имени «и» вместо «ай», а по этому идеальному спокойствию — даже в тот миг, когда она подняла на него глаза. Она просто невероятно умела сдерживать себя.

— Лорна, — сказал он и опустил упиравшиеся в бока руки.

Она встала.

— Я приехала из-за Бринка, — сказала она.

— Ясно.

— Где ты его видел?

Тон ее был настойчив, а еще настойчивее — жест: она стиснула руки перед собой.

— Вообще-то прямо здесь, — сказал он.

— Здесь? — Она огляделась по сторонам. — Что ему понадобилось здесь?

Вместо ответа он предложил:

— Может, зайдешь?

Она тут же повернулась, взяла с качелей сумочку. Он отпер парадную дверь — нет смысла вести гостью в обход прачечной, дело, видимо срочное — и отступил, пропуская Лорну вперед. На ней был брючный костюм — голубой, очень стильный, но пиджак как-то легкомысленно развевался ниже талии. Майке это показалось неудачным. И короткая стрижка тоже придавала ей вид… несолидный. А лицо все такое же бледное и сосредоточенное, в этом он убедился, когда обошел Лорну, чтобы идти впереди нее, указывая путь вниз по лестнице. И все те же оленьи глаза. Очков в роговой оправе — тех, что на фотографии, — на ней не было.

Он провел ее по цокольному этажу, отпер входную дверь и впустил Лорну внутрь.

— Извини, я еще не…

«Еще не успел прибраться», хотел он сказать (на журнальном столике осталось несколько пустых банок из-под пива, стопка ненужной почты и его мобильник). Но какое Лорне дело до того, как он живет? Она все смотрела ему прямо в лицо. На лбу у нее прорезались две тонкие морщины, он с огорчением заметил это.

— Так зачем он приходил сюда? — спросила она.

— Ну, понимаешь…

Да уж, нелегко будет объясняться.

— Я так понял, он наткнулся на нашу с тобой фотографию — с тех времен, — начал Майка.

Лорна выглядела озадаченной.

— Он хотел разобраться, кто его отец, и вот он…

Она не отводила взгляда от его лица.

— Видимо, он подумал, что я и есть его отец.

— Что?

— Ну, он просто проверяет разные варианты, должно быть.

Она протянула руку назад, нащупывая край шезлонга, рухнула в него.

— Само собой, я ему мозги вправил, — подбодрил ее Майка.

— Тут даже… числа не сходятся! — сказала