является продуктом сговора, монополии, грабежа или использования политического влияния. О сговоре Смит пишет следующее:

Люди одной профессии редко собираются вместе, даже для того, чтобы повеселиться и развлечься, но разговор заканчивается заговором против общества или какими-то ухищрениями, направленными на повышение цен. Предотвратить такие встречи невозможно никаким законом, который либо мог бы быть исполнен, либо соответствовал бы свободе и справедливости. Но хотя закон не может помешать людям одной профессии иногда собираться вместе, он не должен ничего делать для облегчения таких собраний, тем более делать их необходимыми".

 

И о монополии:

Говорят, что на островах пряностей голландцы сжигают все пряности, которые в плодородный сезон производят сверх того, что они рассчитывают реализовать в Европе с такой прибылью, которую считают достаточной. ... Различными способами угнетения [голландцы] сократили население некоторых Молуккских островов почти до количества, достаточного для снабжения свежей провизией и другими жизненно необходимыми товарами их собственных... гарнизонов".

Как косвенно следует из текста, стремление к монопольной прибыли заставляет голландских колонизаторов не только притеснять представителей местного населения, но и убивать их, чтобы их численность стала "оптимальной" с точки зрения производства пряностей и обслуживания иностранцев.

Что касается грабежа, то торговые компании (Британская Ост-Индская компания и ее голландский аналог, Vereenigde Oostindische Compagnie, или VOC) и торговые республики подвергаются особому осуждению, поскольку их прибыль является результатом неприкрытого грабежа:

Правительство исключительной компании купцов - это, пожалуй, худшее из всех правительств для любой страны".

 

И далее о грабежах:

Великие армии, шедшие со всех концов на завоевание Святой земли, оказывали чрезвычайную поддержку судоходству Венеции, Генуи и Пизы, иногда перевозя их туда, но всегда снабжая провизией. Они были, если можно так выразиться, комиссарами этих армий; и самое разрушительное безумие, когда-либо постигавшее европейские народы, стало источником богатства для этих республик".

 

И наконец, о политическом влиянии:

Член парламента, поддерживающий каждое предложение об укреплении этой монополии [на внешнюю торговлю], непременно приобретет не только репутацию понимающего торговца, но и большую популярность и влияние в среде людей, численность и богатство которых делают их очень важными. Если же он, напротив, выступает против них, и тем более если он обладает достаточным авторитетом, чтобы помешать им, то ни самая признанная честность, ни высокое звание, ни величайшие государственные заслуги не смогут защитить его от самых позорных злоупотреблений и клеветы, от личных оскорблений, а иногда и от реальной опасности, возникающей из-за наглого бесчинства разъяренных и разочарованных монополистов".

Скептический взгляд, пронизывающий "Богатство народов", распространяется не только на капиталистов и купцов. Он распространяется и на дворянство:

Законы [запрещающие дробление больших поместий] считаются необходимыми для сохранения этой исключительной привилегии дворянства на великие должности и почести своей страны; и этот порядок, узурпировав одно несправедливое преимущество над остальными своими согражданами, чтобы их бедность не сделала его смешным, считается разумным, чтобы они имели другое.

Богатые не только лишаются права на моральное превосходство, но и, поскольку происхождение их богатства подвергается тщательному изучению, разрыв в благосостоянии может быть признан продуктом несправедливого социального порядка или несправедливого коммерческого общества. К этому вопросу я вернусь ниже.

Заработная плата, рента и доходность капитала по мере развития общества

Каков взгляд Адама Смита на трудовые доходы? Реалистичный или критический взгляд на доходы высших классов в "Богатстве народов" сопровождается акцентом на благосостоянии низших классов: передовое общество не может быть обществом, где рабочим плохо платят. Успех общества оценивается по тому, насколько хорошо живет самый многочисленный класс в этом обществе. Смит проводит неблагоприятный контраст между, с одной стороны, Испанией и Португалией, чьи небольшие правящие классы демонстрируют высокое благосостояние, в то время как все остальные бедны, и, с другой стороны, Нидерландами, которые, по общему мнению, были самой процветающей страной того времени, с их высокими зарплатами и низкой процентной ставкой. По мнению Смита, высокая заработная плата и низкая норма процента - наиболее желательные черты любого общества, которое стремится к экономическому прогрессу и соблюдению разумной справедливости. "Норма прибыли, подобно ренте и заработной плате, не растет с процветанием и не падает с упадком общества", - пишет он . "Напротив, она, естественно, низка в богатых и высока в бедных странах, и всегда наиболее высока в странах, быстрее всего идущих к разорению".

Дело не только в том, что высокий процент - признак застойных обществ с незащищенными правами собственности (здесь Смит упоминает Османскую империю, Индию и Китай), но и в том, что низкая процентная ставка имеет то преимущество, что людям трудно жить за счет своего богатства, не работая: "В стране, которая приобрела все свои богатства, где в каждой конкретной отрасли бизнеса имеется наибольшее количество запасов, которые могут быть использованы... ставка процента... была бы достаточно низкой, чтобы сделать невозможным для любого, кроме самого богатого человека, жить на проценты со своих денег". Таким образом, по счастливому совпадению, то, что кажется экономически выгодным и ассоциируется с более развитыми обществами и меньшим неравенством, также признается этически предпочтительным.

Когда благосостояние большинства, что по сути означает высокую зарплату для рабочих, становится критерием, по которому можно судить о том, насколько хорошо живет общество, мы сталкиваемся с новым и очень современным представлением о том, что такое хорошее общество. Смит вводит термин comeattibleness, означающий степень, в которой трудящиеся классы могут позволить себе то, что им нужно: "То состояние является изобильным, когда предметы первой необходимости и удобства жизни легко доступны... и ничто другое не может заслужить название изобилия, кроме этой доступности". Такое отождествление прогресса государства с благосостоянием его самого многочисленного класса может быть бесспорным сегодня, но не было принято во времена Смита, когда страдания рабочих классов часто считались их неизбежной участью или даже желательными, поскольку только угроза голода и нищеты могла заставить бедняков работать. d Всего за шесть лет до публикации "Богатства народов" Артур Янг знаменито написал, что "все, кроме идиотов, знают, что низшие классы нужно держать в бедности, иначе они никогда не станут трудолюбивыми".

Поэтому вполне понятно, что Смит не верил, что заработная плата, независимо от системы и состояния общества, будет оставаться на уровне прожиточного минимума, достаточного только для физического выживания. Более того, Смит указывал, что понятие "средства к существованию" не является константой человеческого состояния, а может меняться в зависимости от времени и места. Он признавал предметами первой необходимости "не только то, что дано природой, но и то, что установленные правила приличия сделали необходимым для самых низших слоев населения".

Необходимости не следует воспринимать как фиксированный набор товаров и