Республике. Он высок, но не выходит за рамки современного опыта. Мы не видим явного роста английского неравенства между 1688 годом, когда Грегори Кинг составил первую социальную таблицу, и 1759 годом, для которого мы имеем социальную таблицу Масси. Как уже говорилось в главе 3, похоже, что устойчивый рост английского (и, скорее всего, британского) неравенства начался только в первой половине XIX века, через два-три десятилетия после публикации "Богатства народов".

Социальные классы у Смита, Рикардо и Маркса

Какие взгляды на мир, касающиеся неравенства и классов, разделяют Смит, Рикардо и Маркс? Стоит упомянуть об этих общих чертах, прежде чем мы начнем рассматривать авторов по отдельности. Во-первых, все трое считают, что функциональное распределение дохода определяет положение человека в межличностном распределении дохода - другими словами, функциональное распределение дохода, практически, само по себе является главным. Межличностное распределение доходов вписывается в него или, скорее, определяется им.

Во-вторых, никто не считал три "функциональных" класса просто случайным набором людей: они подразумевали четкую ранжировку, которая шла от лендлордов или аристократии на вершине, промышленных и финансовых капиталистов в середине, вплоть до самозанятых, крестьян и рабочих (скорее всего, именно в таком порядке). Большое количество, составлявшее, по словам Масси, около 10 процентов населения Англии, были "бродягами, дачниками и нищими". О них нельзя забывать. Их существование было обусловлено, с одной стороны, окончанием феодальной привязанности к земле и юридической обязанностью работать, а с другой - еще не до конца развитой промышленной системой.

Во времена написания Смита Англия и Шотландия были более развиты, чем другие европейские страны. В обеих странах процент самозанятых, то есть фермеров, обрабатывающих свою землю, был, вероятно, ниже, чем во Франции. То, что было типичным британским земельным порядком (и действительно сильно отличалось от порядков, преобладавших в континентальной Европе, Северной Америке и Китае), уже существовало: тройное классовое деление, когда землевладельцы сдавали землю фермерам-арендаторам, а фермеры-арендаторы нанимали наемных рабочих для работы на ней. Степень влияния этой местной британской системы землепользования на интеллектуальную историю политической экономии лучше всего оценить, если вспомнить, что в других странах были гораздо более распространены другие системы: во Франции и других частях континентальной Европы, а также в большей части Китая крестьяне трудились на земле, которой владели; в Индии земельный продукт делился между помещиком и фермером; в Центральной и Восточной Европе землю обрабатывали люди, которые по закону были обязаны предоставить владельцу определенное количество дней работы бесплатно; а в России, на Карибах и в южных частях Северной Америки этот принудительный труд выполняли крепостные и рабы. Ни в одной из этих других систем мы не видим капиталистов-фермеров - людей, которые, как будет показано в главе 3, сыграли столь важную роль в ранних британских трудах по экономике и повлияли на наши представления о классовой структуре вплоть до настоящего времени.

В-третьих, Смит, Рикардо и Маркс принимают как само собой разумеющуюся упрощенную модель классовых доходов, согласно которой "каждый" представитель высшего класса имеет более высокий доход, чем тот, кто принадлежит к низшему классу. Это означает, говоря современным методологическим языком, что доходы разных классов не пересекаются. Очевидно, что это упрощение: в социальных таблицах, как и в реальности, есть рабочие и самозанятые (включая, например, самозанятых купцов) с доходами выше, чем доходы некоторых капиталистов. Тем не менее использовать это упрощение было разумно, потому что в большинстве случаев оно соответствовало действительности: доходы разных классов редко пересекались, а доход человека часто состоял исключительно из одного вида дохода, независимо от того, поступал ли он от капитала, труда или земли. (Вспомните, например, романы Джейн Остин, где богатые люди, населяющие все ее книги, получают доход исключительно от владения землей или капиталом, а бедные, которых редко можно увидеть, зависят исключительно от своего труда.) Немногие помещики были также промышленными капиталистами, и, вероятно, еще меньше промышленных капиталистов работали по найму. Существовало двойное расслоение: между классами, которые были иерархически упорядочены, и между различными видами доходов, которые редко смешивались в рамках одного человека.

Это упрощение было особенно справедливо для рабочих и крестьян, которые вряд ли жили лучше, чем купцы, и уж тем более вряд ли жили лучше, чем капиталисты. В отличие от них, доходы лавочников и торговцев варьируются в широком диапазоне: в социальной таблице Масси самые богатые купцы входят в верхний один процент, в то время как бедные купцы находятся примерно на среднем уровне распределения доходов.

В стратифицированных обществах функциональное распределение напрямую переходит в межличностное. Вероятно, это главная причина, по которой никто из этих авторов не рассматривает межличностное распределение как отдельную тему. Поразительно, как редко Смит, Рикардо и Маркс упоминают неравенство в современном понимании этого термина. Как мы увидим позже, этот термин практически не встречается у Маркса, хотя Маркс (очевидно) критиковал капитализм и был обеспокоен - или скорее рад, поскольку он предвещал конец капитализма - тем, что он в некоторых работах считал растущей неравенством рабочего класса. Выделение неравенства между людьми должно было показаться автору "Капитала" излишним, учитывая, что классовое расслоение так явно подразумевает различные уровни доходов. То же самое было верно и для Рикардо.

Что такое процветающее общество?

Книга "Богатство народов" была опубликована всего через тринадцать лет после "Деревенской философии" Мирабо и Кеснея, но она представляет нам совершенно иную картину экономики и, в некоторой степени, мира. В отличие от книги Кеснея, где центральное место занимает сельское хозяйство, здесь это место занимает промышленность. От "Philosophie rurale", где представлены типичные классы сельскохозяйственного общества, основанные на юридически определенных поместьях, мы переходим к смитовским рабочим, капиталистам и землевладельцам - четкой трехчастной классовой структуре, которую мы и сегодня используем для развивающихся стран, - и к бинарной структуре (рабочие и капиталисты), которая, начиная с Маркса, характерна для более развитых капиталистических экономик. Тем не менее, как пишет Уэсли Митчелл, "теория распределения Адама Смита является скорее случайной, чем кардинальной частью его системы". Конечно, теория распределения Смита была выведена довольно случайным образом. Его интересовали главным образом три компонента, составляющие "естественную цену" товара (рента, прибыль и заработная плата), а теория распределения и связанная с ней классовая структура возникли как субпродукт ценообразования. Какой бы случайной ни была эта теория, однако ее развитие все же стало для Смита - и, возможно, для более поздних экономистов - важным началом. В ней были представлены три основных класса западного капитализма. c

Введение классов также позволило Смиту выдвинуть радикальную точку зрения, значение которой трудно переоценить: богатство страны неотличимо от условий жизни