принца Генриха. Если кто-то из Бофортов или оба присутствовали при казни, что представляется вполне вероятным, они должны были слышать последние мучительные крики Лливелина, когда из его тела вырывали внутренности. Это был варварский акт, который мало способствовал расположению местных жителей к англичанам, но послужил жестоким уроком для всех, кто смотрел на это, включая и Бофортов, что мятеж против короля неизменно заканчивается смертью. Это был не самый мудрый путь, и Бофорты не собирались ему следовать.

* * *

После возвращения Сомерсета в Англию, ноябрь 1401 года оказался особенно примечательным месяцем. 1 ноября Джон был назначен капитаном Кале, что было важным военным назначением, которое вменяло ему в обязанность защиту английских ворот в материковую Европу. Капитан Кале был командиром крупнейшего постоянного королевского гарнизона и, следовательно, обладал значительным влиянием, поэтому эта должность могла быть доверена только человеку, чья преданность была вне всяких сомнений, и к концу 1401 года Джон Бофорт считался именно таким человеком.

Как капитан, Сомерсет должен был рассматривать любые уголовные и гражданские дела в городе и окрестных деревнях и, при необходимости, выносить приговор по любым неразрешенным спорам. Он также отвечал за выдачу пропусков на безопасный проезд тем, кто намеревался пересечь Ла-Манш и попасть в Англию, включая иностранных послов, желающих получить аудиенцию у английского короля. По сути, Сомерсет мог контролировать, всех кто приезжает в Англию и уезжает из нее. Последним человеком, занимавшим эту должность, был Джон Холланд, который, как и Джон Бофорт, приходился братом назначившему его королю, в первом случае Ричарду II. Это был еще один случай, когда Бофорт извлек выгоду из заговора, погубившего Холланда.

Тем временем 16 ноября граф, получивший весной манроы Уильяма Асторпа в Сэмпфорд-Певерелл и Аллер-Певерелл, увеличил свои владения, включив в них опеку над другими манорами Асторпа, ввиду внебрачного происхождения этого девонского рыцаря[164]. Через три дня, 19 ноября, граф получил дополнительные земли в западном Уэльсе, которые были конфискованные у валлийцев, принявших участие в восстании Глиндура. Эти владения, расположенные в приходах Искод и Гвинионидд в Кардиганшире, увеличили годовой доход Сомерсета на 200 марок[165].

Если эти пожалования не были достаточным доказательством того, что Джон Бофорт был в хороших отношениях с королем к концу 1401 года, то все сомнения были развеяны 26 ноября, когда Генрих стал крестным отцом первенца Сомерсета, "которого король сегодня принял из купели". Новорожденный, окрещенный Генри в честь короля, даже получил наследственную ежегодную ренту в 1.000 марок, предназначенную для обеспечения его нужд до тех пор, пока король или его отец не смогут предоставить ему большего[166]. Для средневекового человека было крайне важно крестить ребенка вскоре после рождения, поскольку высокий уровень младенческой смертности нес в себе немыслимый риск того, что ребенок умрет вне духовной защиты Церкви. Поэтому крещение трактовалось как процесс освобождения юной души от греха, независимо от того, выживет она или нет. Служба традиционно проходила в непосредственной близости от места рождения, а новорожденного представляли для крещения выбранные крестные родители, часто друзья или родственники. Точное место крещения юного Генри не указано, но участие короля в принятии ребенка из купели, а также тот факт, что в записи был указан Вестминстер, позволяют предположить, что это произошло либо в королевском дворце, либо, возможно, в близлежащем аббатстве.

После этого потока пожалований, Бофорты, по-видимому, провели спокойную зиму, возможно, отпраздновав Рождество с королем в Элтемском дворце[167], хотя 14 февраля 1402 года один из слуг Томаса Бофорта, Джеймс Стретт, получил пожизненную ренту в размере 3 пенсов за ранения, полученные на службе у короля в Эдинбурге, возможно, во время кампании в августе 1400 года. Сам Томас получил свое первое пожалование в этом году только 7 мая, когда ему была назначена пожизненная рента в размере шести тунов (бочек) вина из личного погреба короля в Кингстон-апон-Халле[168].

Сомерсет появился при дворе 3 апреля, когда вместе с графами Перси-Нортумберленд и Вустером и архиепископом Кентерберийским присутствовал в Элтеме, чтобы засвидетельствовать брак по доверенности Жанны Наваррской и Генриха IV. Три недели спустя, 24 апреля, граф получил разрешение на передачу части своих земель в Девоне нескольким церковнослужителям, включая своего брата-епископа, чтобы они управляли ими от его имени, так называемое enfeoffment. То же самое он сделал и с землями, конфискованными у Глиндура[169]. Его намерения неясны, поскольку в документах не приводится конкретного обоснования, но в целом enfeoffment использовался для передачи покровительства от одного человека к другому, иногда в обмен на оплату или услугу. Нуждался ли Джон Бофорт в быстрых деньгах, чтобы финансировать свой образ жизни, или, возможно, надеялся получить в будущем благосклонность церкви?

Летом 1402 года Сомерсету было поручено сопровождать дочь короля Бланку в Кельн для ее бракосочетания с Людвигом III, пфальцграфом Рейнским. Сохранившиеся записи памятной книги королевы за период с 17 апреля по 26 июля 1402 года позволяют многое узнать о путешествии графа и его свиты. Свита прибыла в Колчестер как раз к празднованию Дня Святого Георгия 23 апреля, где раздала милостыню бедным перед мессой в часовне Пресвятой Девы Марии, входящей в состав бенедиктинского аббатства Святого Иоанна. К 30 июля путешественники отправились в Ипсвич, расположенный в двадцати милях к северо-востоку, где месса на этот раз была отслужена в кармелитском приорстве, расположенном в центре города рядом с Масляным рынком.

6 июня свита снова двинулась в путь, на этот раз в Харидж, а затем отправилась морем в город Брилле в Голландии. Через десять дней все прибыли в Дордрехт, где 19 июня усталых гостей развлекал престарелый граф Голландии Альберт I, двоюродный брат отца Сомерсета Джона Гонта, внук Вильгельма I, графа Эно. Возможно, именно это родство и стало причиной пышного приема и пира на котором присутствовало более 800 гостей. Приведя себя в порядок и приобретя несколько судов для перевозки своего значительного груза, новобрачные двинулись из Голландии вверх по реке Ваал, сделав остановки в Неймегене 24-го, Клеве 26-го и Бюдерихе 28-го[170].

Наконец, прибыв в Кельн 30 июня, Сомерсет, 6 июля, наблюдал за бракосочетанием своей десятилетней племянницы в большом соборе города, официально передав девочку новой семье и новой жизни. Это поручение стало еще одним знаком доверия к Джону со стороны короля, и 25 июля он вернулся в Англию, выполнив свой долг[171]. Позаботившись о своих владениях и уладив все оставшиеся дела, 23 сентября 1402 года Сомерсет присутствовал в Парламенте, чтобы выслушать подтверждение приговора, вынесенного тем, кто участвовал в Богоявленском заговоре, от которого Бофорты уже получили значительную прибыль.

Пока граф был занят за границей, его младший брат Генри Бофорт был вынужден бороться с растущими беспорядками в Оксфорде, городе, который был ему близок со времен пребывания там в качестве студента и канцлера. Вместе с нынешним канцлером Филипом Репингдоном епископу Линкольна 18 июля было