В полдень гроб погрузили на катафалк и процессия направилась на кладбище. Похороны Вано Марагулия вылились в пышное празднество, одно из самых заметных в истории города.

Венки из живых цветов несли по центру города на протяжении двух километров. Потом их перегрузили и доставили на кладбище на одиннадцати похоронных фургонах. Лимузины и «Икарусы», везшие участников похорон, растянулись на добрый десяток городских кварталов. Со всех краев понаехали «законники» и «авторитеты», своих делегатов прислали екатеринбургцы, тамбовцы, питерцы; солнцевские выставили делегатов аж от тринадцати бригад. На кладбище, расположенном в центре города, где хоронили героев страны, маршалов и писателей (где в глубине души надеялся быть похороненным и сам Мося), стояло плотное кольцо оцепления, конная милиция и патрули, было море венков и цветов, казалось вся белокаменная собралась для того, чтобы проводить одного из самых непутевых своих сыновей. Тут были венки от Думы, мэрии, было множество артистов, писателей, политиков, государственных деятелей.

— Беомать! — увидев эту грандиозную процессию протянул в изумлении лейтенант Иващенко. — Надо ж, блин! Гагарина, наверно так не хоронили.

— Хоронили, Леш, — подхватил куривший рядом с ним его коллега из Тамбова лейтенант Вася Кленов. — Именно так его и хоронили. Долетался.

— Все правильно, — подтвердил, стоявший неподалеку насупив брови, начальник опергруппы майор Игорь Манилов. — Страна должна знать своих героев. В своем роде Вано Марагулия был уникальной личностью. Это был просто настоящий Сталин криминального мира. Под его неусыпным оком преступность в Москве еще удавалось сдерживать в каких-то рамках. Что будет теперь, после него — я об этом боюсь даже подумать. Ну, так, ребята, рассредоточились и пасем наших авторитетов, снимаем, кто, с кем, о чем. В семь оперативка.

С одной стороны Алексей был рад и горд тем, что ему доверили работу в опергруппе по раскрытию этого громкого, грандиозного, и даже, как выразился генерал Корольков, «эпохального» убийства. С другой стороны он понимал, до какой же степени малы и эфемерны шансы найти киллера. Месяца через два-три местное начальство спохватится: а что же здесь делает этот орловский рысак и отправит его обратно на родную Орловщину, крутить хвосты местной братве, выявлять самогонщиков да воевать с цыганятами, которые нахально торгуют марафетом прямо в городском парке. Хотя в деле этом было множество случайностей. Одной из них было то, что три дня назад, выпрыгнув в окошко вслед за киллером он столкнулся с Мирей Дарк, его любимой кинозвездой, которой он грезил с малолетства, по полсотни раз сбегал с уроков смотреть фильмы про Фантомаса и ревновал ее к Жану Марэ. А увидев ее уже в зрелости в новом фильме расстроился — постарела старушка за двадцать-то истекших с фантомасовых дней лет. И тут вдруг перед ним стоит она, молоденькая, беленькая, красивенькая, заиндивевшая на ночном нешуточном морозце, смотрит на него своими волшебными глазами и с надеждой и мольбой во взоре, поднося ему шарик микрофона, спрашивает:

— Скажите, что там произошло?

— Бандита убили! — отрывисто выкрикнул он. — Вы видели куда он побежал?

— Да, он скрылся за забором, сел в машину и поехал во-он туда! Кого убили?

— Да грузина этого.

— Вано Марагулия! — не веря своим ушам, спросила Ирина Надеждина, а это была именно она.

И в этот момент из парадных ворот повалили люди.

— Снимай! Снимай! — закричала Ирина и, вытянув в руке микрофон, понеслась наперерез толпе. Ее тут же смели. Какой-то верзила из охранной фирмы двумя руками оттолкнул ее в сторону, так что она отлетела и неминуемо бы упала, если бы вдруг не оказалась в объятиях поймавшего ее лейтенанта. Тот прижал ее к себе и стоял так минуты две, покуда поток не схлынул.

Руки у него были крепкие, словно стальные, и держал он ее бережно, не столько за талию, сколько за ребра, почти что за бюст. Но ей это прикосновение не было неприятно. Скорее наоборот, в сердце ее поселилось спокойствие и уверенность в том, что отныне ничего такого кошмарного вроде стычки со златозубым на «тойоте» больше в ее жизни не произойдет.

И тут вдруг неожиданно для самого лейтенант поцеловал ее, совсем по детски, в щеку. Ирина, никогда и нигде не терявшая головы, отстранилась от него, обернулась и спросила:

— Вы — что, с ума сошли?

— Простите, — смешался лейтенант, — но вы похожи на мою любимую киноактрису.

— Ну да, знаю, на Мирей Матье. Меня даже в ее фильм приглашали. Но это ведь не повод лезть ко мне с поцелуями.

— Простите, — покраснел лейтенант. — Это произошло против моей воли.

— Отснял? — спросила Ирина у Здобина.

— Ну да, снимешь тут, — отозвался тот. — Ты гляди, что творится.

А творилось вокруг поистине нечто невообразимое. Повсюду люди грузились в свои лимузины и иномарки и поспешно покидали место недавнего торжества, ревели моторы, пищали мобильники, сотни голосов говорили и кричали одновременно.

— Послушайте, — с надеждой спросил лейтенант, — а может, вы и убийцу засняли?

— Ну разумеется засняли! — гордо сказал оператор. — Буквально с двух метров!

— Отдайте мне пленку, — потребовал лейтенант.

— Чего?

— Отдайте пленку! Это вещественное доказательство. — Лейтенант Иващенко протянул руку к камере, но тут в него со спины вцепилась Ирина.

Стряхнув ее одним движением плеча, как медведь стряхивает вцепившуюся в него собаку, он выхватил из рук Здобина камеру, открыл ее, выхватил кассету — и тут на него насели с двух сторон. Оператор и его репортерша принялись лупить его руками и ногами. Иващенко могло бы прийтись совсем худо, если бы вдруг не раздался громкий начальственный окрик:

— Лейтенант! Орловский, как вас там, Иванько!

— Иващенко! Слушаюсь товарищ полковник!

Его непосредственный начальник полковник Ковалев смотрел на него своими глазами навыкате. Рядом с ним стоял какой-то штатский низкого роста, но с явной армейской выправкой.

— Почему покинули пост?

— Бросился задерживать убийцу, товарищ майор.

— Задержали?

— Никак нет, но нашел вещдок — вот на эту пленку его засняли с расстояния двух метров.

— Молодцом! — воскликнул штатский, выхватывая из его рук видеокассету. — Майор, пиши рапорт, представим парня к награде.

— Но подождите, послушайте! — воскликнула Ирина. — Вы не имеете никакого права! Это наша кассета, на ней записан наш репортаж, у нас сейчас эфир в конце концов.

— Ага, — штатский остановился на полуобороте, что-то соображая, — так вы своими глазами видели убийцу?

— Ну да, конечно.

— И видели куда он побежал?

— Вон туда. За забор. Затем оттуда раздался звук отъезжающей машины.