15 июля I группа передислоцировалась на аэродром Цилиштеа около Бакэу, в Румынии, в то время как III группа была отозвана в Винер-Нойштадт для отдыха и переподготовки. Эскадра разделилась.

На чешских станциях поезд окружали толпы людей; группа, вероятно, была первой, возвращавшейся с Восточного фронта. На личный состав сыпались подарки. Вскоре в Винер-Нойштадте летный и наземный персонал получил отпуска. Тем временем группа была переоснащена новыми машинами, и в нее прибыли много новых экипажей. Вскоре группа восстановила свою мощь. Дни непосредственной поддержки войск на поле боя закончились; KG51 снова стала настоящей бомбардировочной эскадрой.

Подразделения KG51, размещенные в Румынии, были подчинены IV авиакорпусу под командованием Пфлюгбейла, и им было поручено осуществлять поддержку действий по форсированию Днепра в районе Берислава. Эта вторая по величине река в Европе в том месте имела ширину почти 720 м. Под прикрытием артиллерии и авиации немецкие саперы должны были исхитриться навести через нее мост. Понтонный мост в Бериславе стоил больших потерь, и, видимо, это был понтонный мост, за который шли самые тяжелые в ходе Второй мировой войны бои. Но он открыл путь к решающему наступлению 11-й армии на Крым и Кавказ.

Гауптман Вилли Штеммер, командир 4-й эскадрильи который пропал без вести в первый день операций над Россией, оказался жив! Эта новость стала глотком свежего воздуха для каждого, но больше всего обрадовала людей из его эскадрильи. Немецкие горные стрелки нашли его в глубине России и вернули назад. Штеммер посетил эскадру в Балти. У него все еще не зажили ожоги на лице и руках, и он выглядел истощенным. Рассказы о его приключениях после того, как его самолет разбился на вражеской территории, и о неожиданной помощи, которую он получил от украинских повстанцев, держали аудиторию в напряжении. Это было чудо, что он выжил.

Генерал-фельдмаршал Мильх[105] специально приехал в Балти, чтобы лично выслушать подробный отчет Штеммера о его спасении.

Лейтенант Унрау из 3-й эскадрильи, со своим экипажем, обер-фельдфебелями Штайнбрюкнером и Винтером и фельдфебелем Полоком, во время атаки конвоя на Черном море был протаранен русским истребителем. В его рапорте дан отчет об этом драматическом полете и его счастливом завершении.

РАПОРТ О ПРОИЗОШЕДШЕМ

Лейтенант Унрау,

аэродром Цилиштеа, 16 августа 1941 г.

15 августа 1941 г. в ходе атаки конвоя у западного побережья Крыма я вступил в бой с четырьмя истребителями (тремя I-17[106] и одним «Rata»). В первой же атаке I-17 снизу задний бортстрелок фельдфебель Полок был ранен в ногу. Пуля попала в нижнюю часть фюзеляжа, в зазор между пулеметной установкой и броневым листом. Наш заградительный огонь вниз прерывался повторяющимися задержками MG81.[107]

После набора высоты приблизительно 760 м и атаки на нас с задней полусферы пилот истребителя был вынужден выпрыгнуть на парашюте вследствие прицельного огня бортрадиста обер-фельдфебеля Винтера. Вслед за тем истребитель, теперь уже неуправляемый, продолжая заход, протаранил хвост моего самолета, полностью оторвав правый руль высоты и загнув, что осталось от левого руля высоты, приблизительно на 20° вверх.

Началась интенсивная вибрация на рулях, и самолет стал очень перетяжеленным на хвост. Несмотря на давление на штурвал, в который я упирался ногами, самолет продолжал набирать высоту со скоростью около 150 м/с и с приборной скоростью полета 305 км/ч. Одновременно самолет начал разворачиваться влево, но я смог исправить ситуацию, заложив правый вираж – не загружая руль, который также был сильно искривлен.

Спустя примерно 30 минут, убрав газ, я был способен держать высоту 3000 м. Приблизительно за 5 минут до того, как мы достигли побережья Румынии, хвост, изогнутый приблизительно на 20°, снова стал закручиваться, пока угол не достиг 40–50°. Ожидая, что хвостовое оперение в любой момент может отломиться, я приказал членам экипажа приготовиться к прыжку на парашютах. Они положили в свои летные комбинезоны карты, аптечки и прочие нужные вещи.

Поскольку дул легкий западный ветер, я решил продолжать лететь дальше на запад, сколько это возможно. Когда стало ясно, что разрушение хвоста приближается – от него отлетали куски, чувствовалось интенсивное раскачивание и вибрация штурвала, – я приказал сбросить фонарь и нижний люк. Я заставил экипаж снять шлемы, чтобы исключить риск их запутывания.[108] Затем экипаж выпрыгнул на парашютах через нижний люк. Я забрался на место бортрадиста, собираясь покинуть самолет тем же путем. В этот момент остававшаяся часть хвоста отломилась и отлетела вверх, так что я выскочил наружу.

После свободного падения в течение около 20 секунд я почувствовал окончание перегрузки и смог легко двигаться. Увидев обломки хвоста, которые, вращаясь в воздухе, падали в моем направлении, я задержал открытие своего парашюта до того момента, пока они не пролетели мимо; рывок при открытии купола в значительной степени поглотил мой спасательный жилет.

Я выполнил очень мягкую посадку; экипаж приземлился позади меня. Крестьяне, стремительно собравшиеся вокруг нас, были дружелюбными, и несколько румынских солдат, которые появились немного позже, не могли быть более полезными.

Резюме: если бы это случилось снова, то я опять сбросил бы фонарь и нижний люк, так как это дает экипажу значительно большую свободу передвижения. Самый безопасный путь для экипажа, покидающего самолет, – через нижний люк, если же – как в этом случае – отсутствует хвост, тогда, кажется, лучше выбираться через верх.

29 августа III группа, отдохнувшая и пополненная новыми машинами и экипажами, прилетела в Балти, в Бессарабии, где должна была разместиться в палатках. Никто, вероятно, никогда не забудет полчища имевшихся там мышей; люди вели книгу учета, кто поймает и убьет больше мышей за самое короткое время.

Группа была немедленно привлечена к поддержке атак наземных войск при форсировании Днепра и на другом его берегу. Цели были сосредоточены в районе Херсон – Каховка – Мелитополь, то есть на подступах к Перекопскому перешейку, воротах в Крым.

Атаки небольшим числом – из эскадрильи часто вылетали только три или четыре самолета – не были слишком удачными. Каждый, кто вышел сухим из воды с неопасными попаданиями или с поврежденными двигателями, мог, однако, на обратном пути приземлиться в Вознесенске или в Первомайске.

Вылеты на боевую разведку выполнялись против дорожных узлов, центров связи, железнодорожных линий и войсковых колонн. Иногда в качестве запасных целей назначались аэродромы и позиции зенитной артиллерии. Казалось, все принципы воздушной войны были перевернуты с ног на голову! Несмотря на это, потери находились на приемлемом уровне. В начале сентября II группу отвели с фронта и направили на базу технического обслуживания в Винер-Нойштадте. Она осталась в Вене до конца ноября, чтобы завершить перевооружение на Ju-88A-4 и пройти переподготовку. Летчики провели два восхитительных месяца, тренируясь в замечательной сельской местности Земмеринга и Шнееберга.