с помощниками тем временем спускали Люду. По крутому склону чуть ли не половину пути просто слетели. Как это Люда выдержала, не представляю. Но они сверху ее хорошо страховали, так что она не травмировалась нигде. Затем уже мы подоспели со всем скарбом и даже туалет переносной захватили, хоть и была у меня мысль его «забыть».

Ребята кое-как привели меня в сознание. Слава богу, на горе оказались спасатели с кислородом – обычно в этих краях им никто не пользуется. Они дали мне подышать, что, наверное, меня и спасло. Меня помогли спустить до высоты 4400 м, где уже находился лазарет с местным врачом.

Вспоминает Павел Нургалиев:

«Спустились, наконец в базовый лагерь. Я сразу побежал в медпункт. Положили Люду в более-менее теплое огороженное помещение и под кислород. Сделали второй укол. Люде явно стало лучше – ведь, помимо уколов и кислорода, мы прилично сбросили высоту, а в горах каждый метр оказывает влияние на физическое состояние. Пока она лежала под кислородом, я нашел разбитые сани, которые мне любезно разрешили взять. Постелили на них спальники, положили Люду. И еще один лагерь сняли. Заготовили паек, уже не останавливаясь, стали спускаться вниз. Надо было дойти до места, где у нас были закопаны лыжи.

Взяли немного кислорода. Люда стала меня узнавать. По пути вниз пару раз она перевернулась, и с этого момента к ней стало возвращаться сознание, она стала что-то понимать. Самостоятельно на ноги поднялась, удивилась даже. Затем Люду опять заклинило, пришлось ее снова класть на сани. Пришли к лыжам, привязались. Люда снова пришла в себя и какое-то время шла сама. Потом опять положили. В общем, такое состояние у нее было – то теряла чуть ли не полностью сознание, то приходила в себя.

Как только еще высоту сбросили, Люда уже начала смотреть по сторонам, говорить.

Прибежали уже вниз, в медпункт. Нам надо вниз немедленно добраться, а погода ухудшилась, и народу просто немерено столпилось. Все ждали самолета, а самолеты не летали. И вот каждое утро все выходили и всем лагерем топтали снег, делали площадку, чтобы самолет смог приземлиться. Я сумел пристроить Люду – там было место теплое – и кислород нашел. Люда довольно быстро стала приходить в себя, начала есть.

Прошло где-то два дня. Самолеты по-прежнему не летали. Но Люда уже ходила самостоятельно, вернулась даже к нам в палатку. Состояние у нее было не очень, мягко выражаясь, но угроза для жизни миновала.

В итоге где-то дней пять мы там еще провели, дожидаясь самолета. И вот наконец он прилетел. Мы сели в самолет, покинули ледник и прилетели вниз, в Талкитну, не веря своему счастью. И тут Люда на зеленке, уже совсем придя в себя и осознав все произошедшее, стала сильно сокрушаться: как же так случилось, что не взошла на вершину. Я ее успокаивал: «Не страшно, в другой раз сходим, главное, жива осталась».

Хорошо, что все так хорошо закончилось. Задержись мы бы там еще на сутки, все могло бы окончиться иначе…»

Тогда я не дошла до вершины.

Я много лет размышляла, почему у меня в тот раз случился такой сильный отек мозга. Впервые в жизни – на высоте, на которой я бывала уже не раз. Однако ответа так до сих пор и не нашла[35]. Но осталась у меня после этого какая-то недосказанность. Что-то не до конца сделанное. Хотя про проект «7 вершин» для себя лично я вряд ли тогда еще задумывалась.

В том же 2004 году, осенью, мы организовали экспедицию на пик Костюшко – высочайшую точку Австралийского континента высотой, правда, не исполинской – всего 2228 метров, но входящую в программу «7 вершин»[36]. А поскольку мы в такую даль забрались, то решили заодно заехать в Новую Зеландию и взобраться на гору Кука (Mount Cook Aoraki, 3724 м) – высочайшую точку в новозеландских Южных Альпах. А на обратном пути, когда летели через Японию, просто грех было не посетить священную японскую гору Фудзияма (3776 м). Там мы познакомились с Сергеем Кофановым, уже достаточно известным альпинистом из Екатеринбурга, мастером спорта по альпинизму, хотя на тот момент ему было всего 26 лет. Сергей впечатлился будоражащими воображение рассказами Паши Нургалиева про наши злоключения на Денали и сам загорелся во что бы то ни стало взобраться на такую «страшную» гору.

Вспоминает Павел Нургалиев:

«Сманили меня крутые альпинисты на Маунт Кук взобраться. Именно на этой горе снимался фильм про К2. Я подумал: а почему бы и нет? Собрался и поехал.

Сергей Кофанов, с которым мы познакомились во время этой поездки, не на шутку проникся нашими рассказами об экспедиции на Денали. И мы даже договорились с ним, что, если я на Эверест соберусь, он со мной гидом пойдет.

Люда к тому времени совсем в порядок пришла. И все организационные вопросы со своей обычной легкостью и непринужденностью решала, пока крутые альпинисты в карты играли, то есть планы совместные обсуждали. Хотя, справедливости ради надо сказать, остались у нее кое-какие остаточные явления – ведь времени-то прошло совсем не так уж и много.

Но Люда – просто сверхчеловек. Она преодолела все. На Эверест потом сходила, и неоднократно. Снова она отправилась на Денали. И опять у нее не вышло во второй раз, так она и в третий раз пошла – связалась с теми же рейнджерами, которые спасали ее тогда, подружилась с ними, познакомилась с этим парнем и все же сходила. В общем, настырность у нее сильнейшая. И если она что-то задумала, так уж точно доведет дело до конца. Суметь выбраться из отека головного мозга и продолжить туристическую и альпинистскую карьеру – это, с моей точки зрения, нечто уникальное. Я бы даже сказал, спортивный феномен и удивительное чудо одновременно. Так что вот такой есть у нас представитель российского альпинизма – дважды закрывшая программу «7 вершин», организовавшая вместе с Абрамовым сильнейшую фирму, в управлении которой огромная заслуга принадлежит именно Людмиле».

Не прошло и полгода после нашей первой экспедиции, а Сергей Кофанов в 2005 году, уже будучи гидом «Альпиндустрии», собрал часть группы на Денали. Среди участников были очень известные альпинисты из Екатеринбурга, о которых до того момента я читала только в книгах: Валерий Першин, Евгений Виноградский, Алексей Болотов. Получилась большая группа, которая разделилась на две части – одной руководил Сергей Кофанов, который вместе со своей командой передвигался по классическому маршруту по западному контрфорсу