твердостью воина выдвигали его на самые сложные посольские должности: именно он вел переговоры с Венецией, а затем, накануне штурма Константинополя, с Ангелами[251]. Видимо, и после 1204 г. он писал кансоны[252]. Именно как к трубадуру к нему обращался поэт Элиас де Кайрель[253], а с Раймбаутом Вакейрасским Конон обменялся куплетами любовной тенсоны[254]. Труверами в Константинополе были знатные рыцари Робер де Блуа, Гуго де Сен-Кантен, граф Жан де Бриен, видам Шартрский Гийом де Форьер и менее знатные, такие, как Гуго де Брежиль[255]. Все они обогатились после захвата Константинополя и познали непривычную для них роскошь и негу. Бургундский рыцарь Гуго де Брежиль описал это в сильных и ритмичных стихах, где рассказывается, как после победы над врагами крестоносцы из бедности погрузились в невиданное богатство, в изумруды, рубины, пурпур, парчу, как они оказались в сказочных садах и мраморных дворцах вместе с дамами и красавицами-девами… Впрочем, Гуго отнюдь не склонен выражать восторг по этому поводу: ведь забытым оказался обет священной войны[256].

Одним из главных центров творчества трубадуров в Латинской Романии стало Фессалоникское королевство Бонифация Монферратского. Маркиз Монферрата Бонифаций (около 1152–1207) задолго до Крестового похода, который он возглавил, имел репутацию покровителя трубадуров. Он активно содействовал распространению провансальской поэзии в Северной Италии и уже в 1175 г. приблизил к себе рыцаря из Прованса Раймбаута Вакейрасского, впоследствии виднейшего трубадура латинской Греции. При дворе Бонифация в Монферрате находились и другие мастера куртуазной лирики, такие, как Пейро Видаль и Гаусельм Файдит[257]. На Востоке окружение Бонифация составляли Раймбаут, Элиас Кайрель и Гийом де Салоник — известные и прославленные трубадуры.

Раймбаут Вакейрасский был личным другом Бонифация. Его средневековая биография («вида») сообщает, что он был сыном бедного рыцаря, подвизался жонглером у принца Оранского Гийома IV де Бо, затем отправился в Монферрат, где он заслужил почет и где его поэтический дар получил признание. По преданию, во время похода Бонифация, возглавившего один из отрядов войска императора Генриха VI, в Южной Италии в 1194 г. Раймбаут спас жизнь своему покровителю и затем, сопровождая его во время Четвертого Крестового похода, стал рыцарем, получив большие земли и доходы в Фессалоникском королевстве, где он и окончил свои дни. «Вида» описывает и галантные приключения Раймбаута, влюбленного (небезответно) в сестру маркиза красавицу Беатриче, которой он посвятил немало кансон, называя свою даму по обычаю трубадуров сеньялем «Прекрасного шевалье»[258]. В «Песне о величии и непобедимости любовного чувства» Раймбаут обращается к ней:

«На Беатрис из Монферрата, эта Кансона льется вашей славе вслед, Скрывая лучезарный ваш портрет Под позолотой каждого куплета»[259].

«Вида» Раймбаута, передавая дух эпохи и характерные черты творчества трубадура, не лишена биографических неточностей. В частности, не бесспорно дворянское происхождение Раймбаута; вероятнее всего, он был жонглером не у Гийома IV, а у его брата Гуго де Бо в 1188–1189 гг. Доказано, что Раймбаут был посвящен в рыцари еще в 1194 г., что Беатриче являлась вовсе не сестрой, а дочерью маркиза, той самой, что после его смерти так покровительствовала трубадурам. Наконец, сомнительно отождествление Беатриче с «Прекрасным шевалье», сеньялем какой-то из знатных дам Монферрата[260].

Раймбаут родился в Вакейрасе (Воклюз) ок. 1155 г., умер между 1205 и 1207 г., а возможно, был убит, как и Бонифаций, в битве с болгарами в Родопах в сентябре 1207 г.[261] Как поэту Раймбауту принадлежат уникальные жанровые опыты: он создавал кансоны, эстампиды, стихотворные послания, многоязычный дескорт[262]. Его стихи разнообразны по формам выразительности и ценились за изысканность и красоту.

Творчество Раймбаута ценно еще и тем, что дает представление о взглядах и настроениях крестоносцев. Он участвовал в боях 1203 г., при взятии Константинополя в 1204 г. был ранен, видел соперничество Бонифация Монферратского с только что избранным императором Балдуином Фландрским, отразил недовольство части рыцарей праздностью Балдуина, ничего не предпринявшего для немедленного продолжения Крестового похода к первоначальной его цели. Свою позицию Раймбаут излагает в «Совете императору», написанном в Константинополе летом 1204 г. Трубадур обвиняет Балдуина I в бездействии и нерешительности, в том, что тот всецело действует по указке ближайшего окружения и, проводя дни в дворцовой роскоши, наслаждаясь банями, не предпринимает ничего для исполнения обета и освобождения Гроба Господня от неверных. Осуждая, так же как и Гуго де Брежиль, но еще более резко, изнеженную жизнь в столице, Раймбаут предрекает войну со всеми окружающими народами: «влахами» и «куманами» (т. е. болгарами и половцами), русскими и турками, «неверными» и персами, объединившимися с греками. И тогда латиняне потеряют все, что было завоевано. Обвинением императора и его войска звучат слова Раймбаута о сожженных церквах и дворцах, ставших юдолью греха как для клириков, так и для мирян. Раймбаут предлагает Балдуину (человеку вовсе не робкому, как показала история) внимать советам не своих баронов, а того, кто более всех достоин (подразумевается, конечно же, Бонифаций Монферратский). Чтобы грядущий поход был успешен, государь должен быть отважным и великодушным, мудрым и щедрым, привлекая вассалов большими дарами и объединяя их, дабы они не покинули войско, а готовились к выступлению. Обращаясь к двум графам Большого совета, сенешалю Тьерри де Лоосу и Конону де Бетюну, Раймбаут побуждает их склонять сердце государя именно к таким действиям. Он разворачивает план экспедиции, которая должна будет начаться войной против мусульман за Эдессой и окончиться в Каире и «Вавилонии». Но если поход не состоится, то осуждению подвергнется не только император, но и 12 его выборщиков, ибо избрали недостойного, а венецианский дож будет повинен в обмане, если пожелает отвратить императора от этого дела или оставит его без помощи. Раймбаут справедливо подозревал Энрико Дандоло во враждебности идее продолжения Крестового похода далее на Восток. Осуждением грозит трубадур и важнейшим сановникам империи: маршалу Жоффруа Виллардуэну и Милону Брабантскому[263]. Разумеется, предложение Раймбаута начать войну в Сирии было нереалистичным: от Святой Земли Латинскую империю отделяла широкая полоса враждебных и так никогда и не завоеванных греческих и мусульманских территорий. Но хмель блестящей победы вселял дерзновенные мечтания. Хотя и в поэтической форме, Раймбаут выразил устремление значительной части крестоносцев, не удовольствовавшихся захватом Константинополя или обделенных при распределении добычи, к