Ящер вдвое больше меня. Раны, которые он получает от огнестрела, для него не страшнее комариных укусов, он даже уворачивается не всегда. Несмотря на размеры, очень быстр и подвижен. Шесть лап позволяют ему мгновенно менять направление, каким-то образом даже игнорируя инерцию.

Но! У него есть только физика и регенерация. Никаких псионических способность у ветки анималистов нет. Они жертвуют ею в пользу живучести и телесной крепости. У меня таковые имеются, однако в боях до этого я никогда на них ставку не делал. Максимум, использовал как защиту.

Однако, теперь придется. Лезть к такому в ближний бой чревато. Он же меня даже в боевой форме порвет, как Тузик грелку!

— Ра-а-а-а! — ору я, привлекая внимание Зверя.

Мой рев с легкостью перекрывает вопли умирающих людей, и ящер чуть поворачивает голову, одним глазом рассматривая нового врага. В его взгляде читается разум, и это очень хреново. Я бы предпочел, чтобы тварь охватило что-то вроде боевого безумия. И он бы, забыв о людях, бросился на более достойного противника.

У тому же — восхождение никто не отменял! Я для него сейчас должен выглядеть, как пакетик с двадцатипроцентной сметаной. То есть эссенцией, которая позволит ему подняться еще на одну ступень, ну или хотя бы приблизиться к ней.

«Сколько нужно в Баронах?» — вспоминаются слова Окелло. Черт, надеюсь негр пережил эту мясорубку.

Но Зверь показывает себя умным и расчетливым противником. Вместо того, чтобы броситься на меня, он отворачивается, и продолжает геноцидить личный состав мотострелковой части и приданных ему сил. Понимает, скотина, что так, он лишает других возможности сконцентрировать на нем огонь.

Прыжок — и ящер уже в другом месте. «Шилка» со стоном металла становится железной лепешкой. Ее стволы разлетаются в стороны, убивая и калеча людей.

— Не смей меня игнорировать, урод! — ору я.

И посылаю в сторону противника волну чистой энергии.

Я никогда раньше такого не делал. Не использовал телекинез, как атакующий аспект. Но здесь и сейчас на каком-то глубинном уровне понимаю, как и что нужно сделать, чтобы волна воздуха уплотнилась, стала прочнее стали, острее дамасского клинка, и устремилась к саварану.

К счастью, между мной и монстром уже не осталось живых людей. Поэтому воздушное лезвие без труда пролетело два десятка метров, и врезалось в Зверя. Его непробиваемая для пуль шкура лопнула, обнажая темно-красное мясо, а из разрубленных сосудов сразу же потоком хлынула золотая кровь.

Одна из задних лап подломилась, и от неожиданности чудовище присело на задницу. Резко обернулось ко мне, теперь уже прожигая двумя глазами, и злобно заревело.

— А ты что думал! — ревом ответил ему я. — Один тут такой красивый? Иди сюда, сука!

Короткий миг наших переглядок один из экипажей танков использовал на сто двадцать процентов. Видя, что чудовище замерло, раздумывая, что делать дальше — продолжать тактику кровавого смерча или заняться более опасным противником? — наводчик боевой машины повернул ствол в сторону Зверя, и выстрелил.

Всего этого я, понятное дело не знал. Услышал лишь выстрел, а потом увидел, как в боку саварана появилась здоровенная дыра. От силы удара монстр повалился на землю, но тут же вскочил. Двумя прыжками подскочил ко все еще открытому порталу, и сиганул в него. После чего, буквально через три секунды, свечение здоровенного золотого зеркала погасло и прокол в другой мир исчез.

Все еще не веря, что бойня закончилась, я напряженно огляделся по сторонам. Не может быть, чтобы твари так легко отступили! Они принесли в жертву Пять Солдатов, две Ведьмы, и чуть было не потеряли Зверя! И сдаться после этого? Ни за что! Скорее всего, сейчас откроется новый прокол, и оттуда посыпятся очередные Гончие, прикрывая выходящих Баронов.

Но время шло, а новые врагов не появлялось. Солдаты так же как и я были на стороже, однако ни через пять, ни через десять минут нападения не произошло. Только тогда я позволил себе выдохнуть, и сосредоточить внимание на чем-то другом.

Первое, что бросилось в глаза — потери. Они были ужасны. Полк не был уничтожен, но три БМП, два танка и «Шилка» превратились в груду искореженного металла. Десятки людей, точнее их части, валялись по пропитанной кровью земле, словно тряпичные куклы. И все это натворил лишь один Зверь. Один — ведь Солдаты так и не добежали до людей.

А могли. Если бы я не рванул им на встречу, не сбил их атакующий импульс, и не устроил кучу-малу на выходе, бой бы закончился по-другому. Скорее всего, сейчас бы савараны бродили меж растерзанных тел, добивая раненых. А кто-то, возможно, впитывал бы мою эссенцию.

Точно! Тут же ее столько разлито, а я стою столбом! Ну-ка, ну-ка? С очередной эволюцией у меня открылись возможности чувствовать ее и собирать не только из крови, но из воздуха.

Оказалось, тело уже сделало все самостоятельно. До чего смогло дотянуться — впитало и пустило на развитие. Я ощутил, что даже рассеянной или пролитой в виде крови эссенции, поглотил не меньше, чем взял бы с двух убитых на поединке Баронов. Остальное распалось или растворилось.

Военные, пока я занимался изучением этого вопроса, а так же восстановлением пострадавшего тела, принялись наводить порядок. Группы солдат рассыпались по полю боя, ища тех, кто пережил столкновение с демонами, а тяжелая техника стала оттаскивать поврежденную в сторону. В воздухе висели вертолеты, готовые открыть огонь по любому врагу, откуда бы он не появился.

А вскоре на горизонте показался и Окелло. Зря я переживал за комитетчика — живой и здоровый, только безупречный черный костюм весь в грязи и дырах. Но лучше ткань, чем мясо, да?

— Василий. — произнес я, когда он остановился метрах в трех от меня.

— Виктор. — отозвался тот. — Что это, по-твоему, было?

Выглядел он подавленно. Огромные жертвы, режим секретности спущен в унитаз, а ведь впереди еще разборки с начальством. Которое потребует ответов, а у комитетчика их нет.

У меня, впрочем, тоже. Нет, я мог предположить, что савараны, заметив, что их стали часто по одному выдергивать в другой мир, решили немного форсировать ситуацию, и воспользоваться приглашением. Только на один билет явилась целая делегация, и на этом наше гостеприимство сбойнуло.

Мог бы, если бы не понимание одного факта. Савараны одиночки. Убивающие друг друга, чтобы стать сильнее. Для них собрать такой вот отряд невозможно — так мне кажется. А еще и действовать вместе, как отряд…

Или все-таки возможно? И индивидуалисты они далеко не всегда?

— Без понятия. — честно ответил я. — Но знаешь… Назови это предчувствием, но мне кажется, такое нас еще ждет не один раз.

Глава 11

Разбор полетов устроили тут же, только не в части, а в поселке. Местное население оттуда эвакуировали еще в то время, когда над разрушенным ангаром висело золотое зеркало прокола. Устроились в здешнем доме культуры, в актовом зале. Как раз и сверхи из резерва ККС до нас добрались. Так что заседали всемером: я, Окелла, Винер, Зима, Шторм, Интернационал и впервые мною увиденный Пикинер. Тот самый Петр Кудрявцев, который по случаю творящегося бедлама покинул Кубу, где торчал последние несколько месяцев.

Пикинер оказался стариком. Первый из увиденный мною сверхов выглядел на шестьдесят с хвостиком. Худой, жилистый, крепкий, но седой, как лунь. Редкие волосенки на голове были тонкими и невесомыми, как шапка у одуванчика, а седая борода лопатой делала его похожим на какого-то старообрядца или даже монаха из скита.

Последнее, кстати, оказалось правдой. Петр Адрианович получил сыворотку одним из первых русских, почти сразу же после Великой Отечественной. Вот только к этому моменту ему исполнилось почти семьдесят лет. Стать сверхом ему предложил лично Сталин. Одновременно в качестве награды за заслуги и в качестве эксперимента — как подействует сыворотка на такого пожилого человека. Чуда не произошло, Кудрявцев не превратился в высокого голубоглазого блондина, однако стареть перестал.

Человек он был, во многом, легендарным. Встретил войну в Белоруссии, где действительно жил при мужском монастыре, но не монахом, а трудником. Когда пришел немец, ушел в леса и собрал вокруг себя людей. И все четыре года возглавлял один из крупнейший партизанских отрядов. Природный ум, умение работать с людьми, а так же знание местности, позволило ему очень эффективно действовать в тылу у противника.

Способность он получил довольно интересную — мог ненадолго превращать свою кожу в прочную, непроницаемую даже