Смахнув назад темные пятна, я повернулся к Грассхопперу и Мо:

— Я покончил с больницами и врачами. Подай мне машину. Меня не волнует, как вы это сделаете. Умоляйте, покупайте или, черт возьми, украдите, но без нее не возвращайтесь.

Хоппер стиснул челюсти, в его взгляде вспыхнуло желание поспорить. Мои кулаки сжались вокруг Клео, я был полностью готов ударить его по челюсти, даже когда моя женщина растянулась в моих руках.

— Я не спрашиваю, Хоппер.

— Хорошо, — проведя рукой по ирокезу, он кивнул Мо и побежал к взорванному входу. Как только он обошел байкеров, которые не знали, что делать, он пустился в бег.

Хорошо. Одна вещь, о которой я могу перестать беспокоиться. Грассхоппер был надежным и быстрым. Я не сомневался, что у меня будут колеса, и я уеду из этого города до того, как приедет скорая помощь.

«Сможешь вести?»

И снова я проигнорировал свой мозг. Мое мерцающее зрение сделало бы опасным движение на высоких скоростях. Для меня было не рационально водить машину. Но того хладнокровия, которым я всегда гордился, не хватало.

Все, на чем я сосредоточился, — это доставить Клео к себе домой.

Сам вылечу ее.

Доказывая ей, что я достоин всего того дерьма, которое только что произошло. И вся эта чушь нужна мне для победы. Мне нужно было убедиться, что Клео не сможет жить без меня, чтобы, узнав правду, она могла каким-то образом простить меня и не уйти.

«Я должен это сделать».

Должен был, если у меня был хоть какой-то шанс заслужить ее.

Подняв Клео выше на руки, я посмотрел на ее прекрасное лицо. Ее полные губы были залиты кровью — чьей кровью? Ее висок был в синяках, а линия волос украшала большая шишка. Это сводило меня с ума, думая, что мы оба получили одинаковую травму — оба были выведены из строя сотрясением мозга от рук моей сранной семьи.

Спичка подошел ближе, вглядываясь в лицо Клео.

— С ней все будет в порядке?

Я сузил глаза.

— Луче бы так и было, — подняв голову к окружению позади меня, я приказал: — дай ей воды. Она должна проснуться.

Спичка кивнул.

— Верно.

Когда он бежал к ближайшему дому, его живот дрожал и подпрыгивал. Несколько мгновений спустя он вернулся с пластиковой розовой чашкой, наполненной водой.

Я подвинул Клео так, что ее голова немного запрокинулась мне на руку.

— Напои ее осторожно. Не дай ей захлебнуться.

Спичка опрокинул воду по направлению ко рту Клео.

Гребаная вода теперь везде.

— Черт возьми, что ты пытаешься сделать? Утопить ее?

Он замер.

— Извини, Килл, — выплеснув немного воды, Спичка попытался снова, на этот раз ему повезло, и он сумел вылить немного воды ей в рот.

Клео бессвязно пробормотала, отодвигая подбородок.

— Клео, тебе нужно открыть глаза.

Еще один стон.

Гнев овладел моим беспокойством.

— Лютик, — отрезал я. — Открой свои гребаные глаза.

Мужчины проходили мимо меня, собираясь небольшими группами, чтобы обыскать территорию. Я отпустил их. Я был слишком поглощен Клео, чтобы это волновало меня.

Стук в моей голове не утих, когда я крепче обнял ее. Я забыл про Спичку и «Кинжалы». Я забыл о том, что мне нужно сделать, чтобы заставить отца заплатить. Все, на чем я сосредоточился, это на девушке, которой принадлежало мое сердце.

Прижавшись лбом к ее лбу, я умолял:

— Ты должна открыть глаза, Лютик. Без тебя я — ничто. Ты не можешь так поступить со мной. Я не позволю тебе. Ты слышишь?

Я застонал, когда моя головная боль стала бесконечно сильной, усиливаясь все глубже и глубже, пока не почувствовал себя как Атлас, пытающийся удержать мир.

Прижав ее к своему телу, я прошел мимо Спички и оставил дымящееся кольцо, в котором лежала Клео. Идя к воротам, я нашел Мо, который был занят координацией сбора бензина и дизельного топлива. В руках он держал набор зажигалок, спички и длинную веревку, сделанную из узловатой простыни, пропитанной, скорее всего, бурбоном, видя пустые бутылки у его ног.

Мои губы дернулись в моей первой улыбке с тех пор, как я проснулся в больнице.

— Отличная идея.

Мо кивнул подбородком в сторону лагеря.

— Ты готов к этому? Их здесь нет; все важное было взято или уничтожено. Мы ничего не выиграем, если будем держать его в рабочем состоянии.

Взглянув на Клео, Мо понизил голос:

— Единственный человек, с которым мы столкнулись, была одна из сук, которую мы украли и отдали «Крестоносцам». Ее горло было перерезано от уха до уха… — он замолчал.

Мои глаза расширились, глядя на боевую раскраску чужой крови, покрывающую Лютика.

«Вот почему она покрыта кровью».

Ее заставили смотреть, как зверски убивают другую женщину.

Мое сердце дрогнуло.

Блять. Блять. Блять.

— Братья исследовали это место. Это бесполезно, Килл. Нам следует…

— «Кинжал с розой» не бесполезен.

Фактически, он имело большую ценность. Но эта ценность только увеличится, если связь будет разрушена.

— Сожги его, — прорычал я.

Пришло время очистить место, где обитало зло. Клео поймет.

— Ты уверен? — Мо подошел и встал рядом со мной, теперь мы стояли лицом к лицу с местом, которое было моим домом в течение многих лет. Вместо счастливых воспоминаний я мог думать только о том дне, когда меня так ужасно предали.

Я кивнул, сжимая Клео сильнее.

— Да, я уверен, — мой голос был холодным, беспощадным. — Сожги его на хрен дотла.

Глава седьмая

Клео

Он меня ненавидел.

Я не знала, что делаю не так, но он ненавидел.

Мой отец сказал мне, что Арт решает проблемы со своим отцом. Было больно, потому что в тот момент, когда отец упомянул об этом, я поняла. Я просто знала, что это за проблемы. Я была такой эгоистичной и глупой, что не заметила. Как я могла не обратить внимания на синяки на его руках? Опухшая губа на днях? Его отец причинил ему боль. И моя работа — защищать его. Вот что такое любовь, правда? Защищать тех, о ком ты заботишься? Что ж... завтра я собиралась сказать Рубиксу, чтобы он оставил Артура в покое.

— Клео, запись из дневника, тринадцать лет

Я замерзла.

«Почему мне так холодно?»

Раньше мне было жарко… слишком жарко. Но теперь весь этот жар