Лиля думала недолго, вложила свою ладонь в мою, и вскоре мы проделали такой же путь обратно вниз.

Я только потом подумал, а что бы было, если бы она закричала, увидев меня. А ведь это был самый ожидаемый вариант. Но я рискнул и не проиграл. Тогда не проиграл.

Не отпускал весь вечер ее ладонь и был до банальности счастливым. Мы приехали на озеро за городом. Не на сам пляж, где все еще было многолюдно, а в отдаленное место, которое я нашел после прихода из армии.

Тогда она впервые так и обняла. Когда я стоял на берегу, прикуривая, Лиля подошла ко мне и обняла. Даже сигарета выпала у меня из рук от неожиданности, и я обернулся, наткнувшись на этот прозрачно-зеленый омут.

— Поцелуй меня…

Эти слова прозвучали тогда громом среди ясного неба.

Но она как будто чувствовала, понимала, о чем я думал. И вместе с моими воспоминаниями два слова сейчас взорвались в голове. Или я действительно просто схожу с ума и мне это показалось? Дежавю…

Не стало этой реальности, как только я прижалась к его спине. Иллюзия, такая хрупкая, но такая настоящая, что все по-прежнему. Будто не было нашей разлуки, не было лет боли. Будто наша жизнь сложилась так, как мы хотели.

Если кто-то из нас сейчас заговорит, то все рухнет. Если кто-то даже пошевелится.

Мне нужна была эта минута. Она восстановила во мне что-то сломанное сегодня днем. Секунда за секундой я возрождалась от простого прикосновения. Чувствовала тепло тела, дотрагивалась, вдыхала запах туалетной воды с легкой примесью табачного дыма.

Я почему-то вспомнила вечер на берегу, когда впервые обняла его так. Потом такое объятие стало нашим ритуалом. Но тогда я сама от себя подобного не ожидала. Еще не осознавала, но, наверное, сразу почувствовала что-то свое, родное, близкое. Ни с кем и никогда таких вольностей и проявлений чувств не было, я даже с родителями держалась немного отстраненно. Как раз по их примеру. А оказалось, готова была отдавать то, что мне дают. Все зависит от человека. Нельзя одинаково относиться ко всем. И любить одинаково нельзя.

Тогда во мне впервые за восемнадцать лет проснулось какое-то непонятное чувство, и я сама не поняла, как вырвались те слова:

— Поцелуй меня.

Сейчас я их повторила, хоть и не знала, как он отреагирует. Ощутила, как Женя напрягся. Неужели решил, что ему послышалось? Он медленно обернулся, и я, клянусь, на секунду испугалась.

Мы уже другие. И сейчас его реакция непредсказуема. Тогда я не боялась. В первый раз не боялась, а сейчас сердце начало отбивать чечетку о ребра, но я не отводила взгляд. Пыталась найти в знакомых глазах то же самое, что и тринадцать лет назад, когда он обернулся на берегу и посмотрел так, что у меня в животе запорхали те самые пресловутые бабочки.

Сейчас взгляд был другим. В нем было непонимание, боль и… метание. Женя как будто принимал решение. Да, он хотел меня поцеловать, но сомневался. Не хотел показывать, что его «ничего» не более чем фикция. То, в чем он сам себя убеждал и во что пытался в это поверить.

И я не поцеловала снова сама. Я дождалась, пока он едва ощутимо прикоснулся к моим губам. Это прикосновение пронеслось теплой волной по всему телу, закололо кончики пальцев.

Как безумно хотелось прижаться к нему, зарыться рукой в волосы и целовать, пока не онемеют губы, пока не станет нечем дышать. Как мне этого не хватало, сколько лет я об этом вспоминала, мечтала.

Женя положил руку мне на талию, как-то сразу неуверенно, а потом резко притянул к себе и углубил поцелуй. Ноги задрожали, но за спиной будто выросли крылья. Я обхватила руками мужскую шею и отдалась своему личному сумасшествию.

Чем больше это продолжалось, тем больше мне хотелось. Еще и еще. Снова и снова. Мы отдавали себя и получали друг друга взамен. Как раньше. От коротких вдохов начала кружиться голова, но я бы даже не заметила, если бы свалилась без чувств от гипоксии. Без этого поцелуя я бы вообще умерла.

Но все заканчивается…

Женя отстранился и, тяжело дыша, отвернулся, уперев кулаки в столешницу.

«Злится на себя, что дал слабину», — машинально отметила я. Даже не я, а профессионал внутри меня.

И сейчас… Раз, два, три…

— Лиля, какого черта ты творишь?

Даю нам шанс все исправить. Но вслух я ничего не сказала, потому что ответ Жене был не нужен. Он не готов принять мой, пока не принял свой.

Я молча вернулась на диван и стала ждать.

Женя долго приходил в себя. Залпом выпил полстакана коньяка, вышел покурить, не посмотрев даже в мою сторону, и наконец-то более-менее расслабился. За то время, пока его не было, я успела получить письмо от Роберта, вернее от отца.

Прочитала два раза, и когда Женя вернулся, сказала:

— Отец незадолго до смерти интересовался у… одного известного американского психиатра, — запнулась на минуту, подобрав слово, чтобы снова его не взбесить, — расстройствами мышления. Консультацию не успел получить, но мне прислали письмо, которое он написал.

— Читай, — сказал Женя, по-прежнему на меня не глядя.

— Светские приветствия я опущу, — пробормотала, разблокировав телефон, и начала переводить: — «Я столкнулся с весьма странной ситуацией, где, скорее всего, требуется консультация специалиста вашего профиля. Другого объяснения, кроме расстройств мышления, я пока не могу найти, хотя пересмотрел много случаев из практики психиатров, даже консультировался с коллегами, работавшими с преступниками. Но подобное… Если это нарушение даже не мышления, а какого-то из других психических процессов, то протекает оно странно. Пока все, с чем я столкнулся, не укладывается в представление о здоровой психике. Я не знаю, экзогенно или эндогенно это вызвано, если вызвано вообще. Не знаю, как это систематизировать, поэтому надеюсь на вашу помощь. Перезвоните мне, пожалуйста, по скайпу, когда увидите сообщение».

Неудивительно, что Роберт ничего не понял. Да и я на самом-то деле мало что поняла. Касалось ли это сообщение дела Елизаровой или нет? Может, оно вообще касалось компромата?

Что же у вас, Николай Николаевич, было в голове?

— Что такое экзогенно и эндогенно? — спросил Женя, подумав.

— Смотри, — воодушевленно начала я, поняв, что мы понемногу налаживаем диалог, — в том, что имел в виду отец, экзогенные причины возникновения нарушений познавательных психических процессов — это причины извне. Например, вследствие черепно-мозговой травмы. А эндогенные…

— Я понял. Внутренние нарушения.

— Да, — кивнула я.

— Что вообще думаешь?

— Думаю, отец перед смертью в чем-то копался. И не просто так он в письме упомянул именно работу психиатров с преступниками.

Женя потер ладонями лицо. Устал. Я тоже.