отсутствовало, как не было и начальника связи. Связью заведовал старший адъютант общего отделения штаба армии, который, естественно, не знал всех технических свойств средств связи. Командир телеграфной роты к оперативной работе привлечен не был, и руководство организацией связи было поручено старшему механику — безграмотному в военном деле человеку, который наделал много непоправимых ошибок.

Штаб армии, располагая слабыми средствами связи, вынужден был пользоваться по преимуществу местными телеграфными линиями, в каковые включались корпусные полевые телеграфы. Таким образом, прямой связи корпусов со штабом армии не было, и при передаче распоряжений и донесений необходимо было тратить время на перепередачу телеграмм. Единственная телеграфная рота, имевшаяся в распоряжении штаба армии, целиком была использована для связи с армейским тылом. Именно задержка в передаче распоряжений штаба и вынудила командующего армией генерала от кавалерии А. В. Самсонова выехать с полевым отделом штаба из Остроленки в Надрау, в район 15-го корпуса, где он, во избежание плена в окружении, застрелился, а его корпуса остались без управления.

Да, в распоряжении штаба армии имелся радиотелеграф, но передаваемые по радио радиограммы, как мы отметили выше, обычно не зашифровывались, что в значительной степени облегчало германскому командованию проведение операции.

Полевой устав требовал проведения связи снизу вверх, т. е. от младших начальников к старшим, чем и объяснялось зачастую то, что высшие и более богатые средствами связи штабы расходовали свои ресурсы в направлении тылов, тогда как боевым частям часто было не под силу держать связь и между своими подразделениями, и с вышестоящим командованием.

Германцы же, благодаря более умелым, но рискованным действиям по внутренним операционным линиям, добились победы, нанеся поражение 2-й армии и окружив ее центральные корпуса. Мощная железнодорожная сеть позволила германскому командованию после неудачного сражения под Гумбинненом в кратчайший срок перегруппировать войска и обрушиться превосходящими силами на 2-ю армию, а перехватываемые русские радиограммы позволили вести борьбу, имея открытыми карты противника. Перехватываемые радиограммы позволили германскому командованию после неудачного сражения под Гумбинненом решиться на перегруппировку войск. Именно они позволили немцам вести рискованную оперативную борьбу.

Таким образом, одной из главных причин поражения русских войск стало нарушение режима секретности (вследствие недостаточного количества криптографов в Действующей армии и некачественных шифров). С одной стороны, это объяснялось более серьезным вниманием германцев к криптографии и дешифровке, а также тем, что, по свидетельству М. Ронге: «Русские пользовались своими аппаратами так легкомысленно, как если бы они не предполагали, что в нашем распоряжении имеются такие же приемники, которые мы могли настроить на соответствующую волну. Мы пользовались своими радиостанциями для отдачи приказов значительно экономнее и осторожнее и главным образом для подслушивания, что нам с успехом удавалось»[18]. Проблемы в этой области были и у французов, и у самих германцев (которые также часто передавали незашифрованные радиограммы), но большей легкомысленности, чем проявило командование 1-й и 2-й русских армий в Восточной Пруссии в августе 1914 г., Мировая война не знала.

В своих воспоминаниях русский военный агент во Франции полковник граф А. А. Игнатьев указывал: «Если в мирное время шифр представлял одну из важнейших частей дипломатической машины, то в военное время от качества шифра зависела судьба армий и народов. Шифры существовали с незапамятных времен, но можно с уверенностью сказать, что никогда раньше они не играли такой роли, как в Первую мировую войну. Приходилось передавать военные тайны между союзниками, разделенными непроницаемой стеной неприятельских фронтов. Техника позволяла преодолеть эту трудность. Через голову врагов понеслись по невидимым волнам эфира секретнейшие документы по взаимному осведомлению. Беда была только в том, что перехватить радиовещание оказалось гораздо проще, чем захватить вражеского посланца. Шифр в этих условиях стал одним из важнейших элементов секретной связи. Русский дипломатический шифр, по мнению специалистов, был единственным, не поддававшимся расшифровке, но зато военные шифры… были доступны для детей младшего возраста и тем более для немцев. Трагическая гибель армии Самсонова в начале войны была связана… с тем, что немцы перехватили русскую радиотелеграмму»[19].

Германские связисты регулярно докладывали командованию 8-й армии содержание перехватываемых русских радиограмм, в которых содержалась чрезвычайно важная информация о составе и намерениях 2-й армии, что являлось исключительно благоприятным обстоятельством для немцев.

Начальник штаба 8-й армии Э. Людендорф писал: «По дороге из Мариенбурга в Танненберг нам была вручена перехваченная неприятельская радиотелеграмма, которая дала нам ясную картину неприятельских мероприятий на ближайшие дни»[20]. Генерал-квартирмейстер 8-й армии М. Гофман свидетельствовал: «Русская радиостанция передала приказ в нешифрованном виде, и мы перехватили его. Это был первый из ряда бесчисленных других приказов, передававшихся у русских в первое время с невероятным легкомыслием, сначала без шифра, потом шифрованно. Такое легкомыслие очень облегчало нам ведение войны на востоке»[21].

Так как ввиду частой путаницы в шифре и невозможности по этой причине читать получаемые радиограммы, русские штабы часто вообще пренебрегали шифрованием, штаб 8-й германской армии получал сведения, что называется, «из первых рук». Как отмечал Ф. Храмов, германское командование «знало не только действия русских войск, но и намерения русского командования, в то время как последнее действовало преимущественно вслепую. В такой обстановке со стороны П. Гинденбурга и Э. Людендорфа, несомненно, не требовалось проявления ни особого риска для проведения того или иного оперативного маневра, ни особого оперативного творчества для принятия соответствующего решения»[22].

Иногда германский успех против 2-й русской армии в Восточной Пруссии называют «победой немецкого профессора математики». Дело в том, что если в русских войсках остро не хватало криптографов, что вынуждало командование прибегать к посылке незашифрованных радиограмм, то каждой немецкой дивизии был придан профессор математики, специалист по криптоанализу.

Неудивительно, что немцы читали радиопередачи русских войск. Хотя, как уже отмечалось, из-за недостатка криптографов и телефонных проводов русские часто вели передачи по радио открытым текстом. Именно это позволило генералу Людендорфу к 23 часам каждого дня иметь в своем распоряжении все русские депеши за день. Это и принесло столь высокие оперативные результаты.

Как отмечает военный специалист В. М. Цейтлин: «Если бы была связь с 6-м и 1-м корпусами, связь корпусов между собою, с 1-й армией, и тем более не случайная, а надежная связь со штабом фронта, 2-я армия вышла бы из тяжелого положения, т. к. командующий армией не допустил бы отхода корпусов, а командующий фронтом раньше помог бы 1-й армией».

Я. К. Цихович в своем заключении о причинах разгрома 2-й армии говорит: «Отсутствие оперативной связи в армиях фронта и в армии между корпусами. Недостаток связи и, как следствие этого, правильной ориентировки, особенно после снятия генералом Самсоновым аппарата Юза. Посылка по радио оперативных телеграмм в незашифрованном виде».