— Вы богиня! — произнёс он, с восхищением глядя на свою Галатею. — Вот увидите, розыгрыш удастся. Кардинал выставит мне бутылку доброго бургундского.

* * *

Получив послание Жанны о месте встречи, де Роган поспешил в версальский парк. Свидание было назначено на самой его окраине, где когда-то стоял домик лесничего. Парк, очень похожий на лес, такой же огромный, с гротами, беседками, полуразрушенными мостиками через многочисленные ручьи, не содержался в должном порядке. Королева занималась Трианоном, и некоторые места постепенно приходили в упадок. Искусственные озёра зарастали осокой и камышом, старые деревья вплотную подступали к аллеям, их толстые корни вырывались из земли на свет божий и покрывались зелёным мхом — верным спутником сырости и гниения, переплетались, служа препятствием любому, кто осмеливался посетить это царство. На вершинах зелёных гигантов свили гнезда вороны, оглашая окрестности карканьем. Клумбы, разбитые некогда в английском стиле, заросли сорной травой. Здесь редко можно было увидеть человека поздним вечером. Именно в таком месте и назначила свидание кардиналу королева.

Не было ли это странным? Во всяком случае, тогда ничто не дрогнуло в душе монсеньора. Пробираясь через колючий кустарник к беседке и спотыкаясь о толстые, как канаты, корни, де Роган не высказывал ни малейшего неудовольствия. Он понимал: здесь их никто не увидит, и они могут спокойно поговорить без многочисленных свидетелей.

— Кар! — крикнула ворона над его головой, и кардиналу стало не по себе. Ноги провалились в какую-то мутную жижу. Где же эта проклятая беседка?… Неожиданно из темноты вынырнула женская фигура и осветила путь фонарём.

— Монсеньор, это вы?

Де Роган вздохнул с облегчением. Он узнал голос графини.

— Да, да! — с радостью закричал он. Женщина поманила его пальцем.

— Идите за мной.

Видимо, де Ла Мотт прекрасно знала этот путь. Следуя за ней, он вскоре увидел беседку, запрятанную среди дубов и оплетённую плющом. Его глянцевые листья с белыми мраморными прожилками поблёскивали в свете полной луны. Жанна дружески сжала локоть мужчины.

— Поспешите. Королева уже ждёт вас.

Де Роган на трясущихся ногах переступил порог беседки и споткнулся. Сидевшая на каменной плите фигура вздрогнула и повернулась к нему. Луч света слегка осветил её лицо, и кардинал узнал королеву.

— Ваше величество! — Он упал перед ней на колени и поцеловал руку в чёрной кружевной перчатке, которую государыня не отняла. — Ваше величество…

— У нас мало времени! — прошептала женщина, озираясь по сторонам. — Вы понимаете, что я ужасно боюсь. Муж не в курсе, что я покинула дворец. Я должна вернуться как можно скорее, поэтому давайте ближе к делу.

Он закивал. Его голова задёргалась на полной шее, как у китайского болванчика.

— Графиня передала мне ваше предложение. — Мария-Антуанетта старалась спрятаться в тень, но де Роган заметил, что правый угол её рта подёргивается, и приписал это волнению. — Не скрою, мне хотелось бы иметь это ожерелье, но по понятным причинам принять его в дар от вас я не могу. Что скажет Людовик, когда увидит его на моей шее? Этому должны найтись достойные объяснения. Я долго ломала над этим голову и вот что придумала.

Тонкий аромат её духов кружил голову. О, как де Роган любил этот запах, созданный самой королевой! Она придумала духи с цветочным запахом, духи, которые произвели революцию в парфюмерии, потому что до появления Марии-Антуанетты аристократы предпочитали тяжёлый парфюм. Она, эта чистенькая, вымытая и вычищенная до скрипа австрийская принцесса, внесла правила гигиены и искоренила тяжёлый дух немытых тел, витавший во дворцах. Каждый день принимая ароматизированные ванны, она заставила придворных делать то же самое. Какая дама! Настоящая королева! Сейчас кардинал был готов на всё ради этой женщины, к которой ещё в Страсбурге почувствовал влечение. О, если бы она ответила на его любовь, если бы он, как многие знатные особы, стал её фаворитом!

— И что же вы придумали, ваше величество?

— Вы выкупаете это ожерелье у Бомера и Боссанжа, чтобы им не завладели царственные особы других стран, передаёте его мне, а я в течение года постараюсь расплатиться с вами, — твёрдо прошептала она. — Вам известно, что каждый месяц мне выдают на расходы пятьсот тысяч ливров. Из такой суммы трудно сэкономить, но я постараюсь это сделать. Вы получите обратно свои полтора миллиона, слово королевы. Мужу я скажу, что выкупила его у вас, а вы забрали его у ювелиров, чтобы никто, кроме меня, не мог завладеть драгоценностью. Думаю, Людовик оценит такую преданность и даст вам портфель первого министра.

Кардинал затрепетал и снова припал к руке королевы.

— Я ваш верный слуга на долгие годы.

Мария-Антуанетта оглянулась.

— Мне пора. Не вздумайте следовать за мной! Завтра в этом же месте вы передадите мне ожерелье. Уверяю вас, моя благодарность вас не разочарует. Держите на память! — Она сунула ему в руки красную розу, издававшую умопомрачительный аромат, нырнула в темноту и исчезла в лабиринте деревьев. Де Роган вытер пот и тяжело опустился на мраморные холодные плиты. Графиня де Ла Мотт застала его в полуобморочном состоянии.

— Что с вами, монсеньор? — участливо спросила она.

Плохо соображая, что делает, де Роган сжал её в объятиях.

— Вы с ума сошли? — Графиня оттолкнула мужчину, который почти висел на её хрупких плечах.

— Вы мой ангел! — Кардинал сдавил её плечи и показал свежий красный цветок. — Она подарила мне розу, понимаете? Королева подарила мне цветок!.. О, как я счастлив! Как я счастлив, моя милая графиня! И всё это благодаря вам. Можете просить сейчас чего хотите!

— Хотелось бы мне одну вещичку, — улыбнулась Жанна. — И она не будет дорого стоить.

Прижав губы к уху кардинала, она изложила свою просьбу, и он обрадовался, что женщина просит так дёшево за свои услуги. Любая знатная дама запросила бы больше, а он не такой богатый, каким его считают. Если Людовик решит, что церковное имущество не принадлежит монсеньору, его можно будет назвать бедным. Разумеется, сейчас деньги он найдёт, однако не мешало бы получить их обратно, чтобы не разориться.

— Да, вы будете иметь эту безделушку, — заверил её мужчина. — И я приплачу вам за услуги… О, нет, нет, не отказывайтесь! — запротестовал он, видя, что графиня с негодованием взглянула на него. — Мне нужно от вас кое-что ещё… Видите ли, сам я не решился… Поймите, я деловой человек, и мне нужны гарантии…

Жанна кивнула.

— Да, понимаю. Вы хотите, чтобы королева написала вам расписку. Вы всё получите завтра же.

Довольный монсеньор снова припал к её руке.

— И вы кое-что получите завтра.

Де Роган действительно считался богаче всех в королевстве, и достать полтора миллиона для него не составляло труда, во всяком случае к завтрашнему дню. Бомер и Боссанж чрезмерно ему обрадовались. Они уже распрощались с мыслью быстро и выгодно продать ожерелье и подумывали о том, как сбавить цену и при этом не остаться в совершенном убытке. Кардинал не только заплатил требуемую сумму, но и дал каждому из них по двадцать тысяч ливров. Вечером, в том же заброшенном парке, он вручил королеве маленькую бархатную коробочку с бесценным подарком, спустя пять минут оказавшуюся в руках Жанны де Ла Мотт, и взял расписку от Марии-Антуанетты, подделанную проходимцем по имени Рето де Вилетт, который давно специализировался на копировании почерков и получал хорошую благодарность за свои услуги. Калиостро, тоже наблюдавший за этой сценой, собрал подельников у грота, где к ним присоединился Босир, выдал Оливе и её малому деньги во внушительном конверте и благословил влюблённых идти на все четыре стороны. Как только парочка растворилась в многочисленных аллеях парка, Алессандро решительно взял Жанну под руку.