нет? Потом на Никиту, которого явно бомбит от происходящего.

— Ты нахера Никите душу рвешь? Некрасиво.

— Он переживет, поверь. Знаешь, что стало с моей душой после него?

— Судя по тому, что ты делаешь, нет у тебя души, Разина!

— Вот именно! — кидаю со злостью. — Так что все просто. Он. Переживет! Ясно?! И вообще — я все это не ради него делаю. Много чести.

Глава 21

Никита

На вечеринке у Волкова я нажираюсь в хламину. Остро ощущается собственное одиночество, потому что все вокруг по парам. У всех любовь-морковь. Даже моя помощница Аделия, к которой я не так давно подкатывал, — и та облизывается на мужа.

У нас бы с ней все равно не получилось. Она хорошая девушка, но видно, что не моя.

А моя девушка отжигает с дядями постарше. Видел я ее тут недавно в ресторане с мордоворотом одним. Свалил еще до того, как она меня заметила.

И сын у нее.

От кого? Может, от него? Или от Лехи? Моего старого «друга», который хвалился жаркими встречами с Разиной. А потом поражался — какого хрена я не подкачу к ней? Всем же дает.

А я молчал, как упоротый. Не рассказывал о нас. Потому что рассказать — это нутро свое наизнанку вывернуть. А оно мне не надо совсем.

И что делать дальше? И с ней гадко, и без нее…

На второй день затянувшейся вечеринки беру себя в руки, перестаю бухать. Надо вернуть себе человеческий вид. Женька на пару дней осталась с Валей, а к дочери я должен вернуться отдохнувшим, а не дымящимся перегаром.

И вот только-только я собрал себя в кучу, как на пороге появляется эта сучка. Инга. Вместе со своим хахалем. И снова вроде шмотки ее обычные — джинсы и свитер, но выглядит так, сука, сексуально, что мозг плавится.

Сижу в кресле и словно маньяк наблюдаю за всем со стороны. Вижу, подходит к Роману. Вспоминаю, как увидел ее с ним на вечере и тронулся умом.

Разина, раскинув руки, вешается на Рому. Щебечет что-то, глазками стреляет. То в меня, то в этого своего… борова.

И все.

Нахер надо.

Вижу, что Аделию при виде Инги, обнимающейся с ее любимым, корежит. Она срывается и уходит на второй этаж, а я поднимаюсь следом. Та скидывает вещи в чемодан.

— Ты в город? — спрашиваю на пороге ее спальни.

— Угу.

Понятно. Значит, ей тоже тут находиться невмоготу.

— Возьмешь меня с собой? Я с Димой приехал, но оставаться тут не хочу.

— Конечно, поехали, — шмыгает носом. — Вдвоем веселее.

Плакала, значит. Согласен, все эти реверансы в исполнении Разиной выглядят мерзко.

Выходим на улицу. Вечер. Начинает морозить. К Аделии подлетает Рома.

— Аделия, не дури! На улице ливень стеной, темнеет! Ну куда ты одна?! — орет он.

— А я не одна, — переводит взгляд на меня.

Роман злится, но мне вообще насрать на все эти эмоции. И на Ингу тоже. Я просто хочу свалить отсюда.

Пока Аделия усаживается, ко мне подходит Рома. Сжимает мое плечо:

— Если ты хоть пальцем ее тронешь…

— С ума сошел, Волков? — реально охреневаю. — Думаешь, я не в курсе, что вы настойчиво «мирились» все эти два дня? Твоя она. Твоя. А мне чужих не надо. Доберемся до города и разъедемся в разные стороны.

Я понимаю его злость, но не представляю, почему он вел себя с Ингой так, будто она что-то значит для него.

— И, Ром, — решаю добить его напоследок, — это, конечно, не мое дело, но ты бы сразу определился, кто тебе больше по нраву. Темненькая, — киваю на Делю, — или светленькая, — указываю подбородком на Ингу. — Обеих ведь не унесешь. Надорвешься.

Хлопаю его по плечу и оставляю переваривать месседж. Но Волков так просто не отпускает меня:

— А ты, прежде чем делать выводы, поговорил бы для начала со светленькой. Понимаешь же, что неспроста она все это замутила.

Смотрю на Ингу, которую трясет. После ее выходки никто из девочек не подошел к ней. Парням она безразлична, тут у каждого своя богиня. Что-то щемит внутри от вида уязвимой Разиной. Потому что вижу — боится. А вот чего? Может, этот Степан сделал что по дороге сюда?

Если бы она подошла не к Роме, а ко мне. Сказала, объяснила. А не устроила этот цирк с конями... Мысленно отмахиваюсь. Надо ехать домой. К Женьке.

Срываемся с Делей быстро. Выезжаем на трассу. Дворники работают без остановки.

Трасса хреновая, да. Температура опускается уже ниже двух градусов, но упорно продолжает хреначить дождь. Дорога блестит. Деля сбрасывает скорость и едет тише.

Бросаю на нее взгляд. Нервничает, да.

— Мне кажется или дорогая скользкая? — спрашиваю с тревогой.

— Как стекло, — голос у нее сдавленный. Переживает.

— Давай спокойно, без резких движений. Через пару километров будет поселок. Предлагаю заехать и переночевать там, — говорю спокойно.

— Хорошо, — в ее голосе паника.

Аделия на грани, но машина идет уверенно и спокойно.

— Сейчас будет поворот, — указываю ей направление.

Автомобиль плавно поворачивает, но все это бесполезно, потому что навстречу на большой скорости несется долбоеб. Встречная тачка не вписывается в поворот, ее начинает закручивать.

Прилетает сильный удар с моей стороны, меня дезориентирует и оглушает. Я понимаю, что машину кидает во все стороны, но вообще ничего не могу разобрать.

Кажется, это длится бесконечно. И остановить никак. В итоге мы утыкаемся в сугроб. Наступает оглушающая тишина.

Секунда, две. И на меня обрушивается весь мир. Писк каких-то датчиков, стон — чей? Мой или Делин? Перевожу взгляд на нее. Сидит, обхватив руками живот, и дрожит, словно осиновый лист.

Я чувствую, как по шее течет что-то горячее. Руки и ноги немеют.

И вот тут я отчетливо понимаю: времени мало. На улице мороз, а трассой пользуются нечасто. Возможно, в такую погоду вообще никто не проедет.

На автопилоте, из последних сил, протягиваю руку к бортовому компьютеру и нажимаю кнопку экстренного контакта. Не удивляюсь, когда вижу, что идет звонок Роману. Это мне и нужно.

— Деля? — в динамике машины звучит его встревоженный голос.

Деля отмораживается и начинает плакать, но сказать ни слова не может.

— Отследи геолокацию машины, — произношу сдавленно. Каждый вздох причиняет боль. — В