— Обязательно подумаю, — заверила она меня в ответ.

— А теперь поведай мне вкратце о Велиханове. О вашем директоре.

— Что я должна тебе от нем поведать?

— Не буду ходить вокруг да около. Меня интересует, чем его можно шантажировать.

— Ну, не знаю, — Ольга задумалась. — Человек он вообще-то порядочный. Всегда такой вежливый, обходительный. Заподозрить его в чем-то предосудительном трудно.

— Он женат?

— Насколько мне известно, нет.

Да, еще одна версия рушилась с треском. О супружеской измене речь тут не идет.

— Может, он какие махинации проводит?

— Ну что ты! — изумилась Ольга. — Анатолий Викторович на такое не способен. Скорее наоборот. Он из той категории людей, которые готовы пресечь любые поползновения к махинациям, едва их заметят.

Ну что ты будешь делать? Прямо идеальный человек. Во всяком случае, со слов Тимирбулатовой вырисовывается именно такая картинка. Да вот беда, есть одна загвоздка. У кристально честных людей при общении с сотрудниками правоохранительных органов руки не трясутся и глазенки не бегают как угорелые. И Ласточкин его чем-то подцепил — это факт. А факты, как известно, вещь упрямая. От них никуда не денешься.

— И Федор тебе ничего не рассказывал о нем? — продолжала допытываться я.

— Кажется, мы уже обсуждали эту тему, Женя. Мой муж все, абсолютно все держал в себе.

— Но ведь ты наверняка спрашивала его, почему они поссорились с Велихановым. Почему тот уволил Ласточкина?

— Спрашивала, — подтвердила Ольга. — Только он в ответ лишь усмехнулся и сказал, что это их сугубо личное мужское дело. Не суйся, мол, куда тебя не просят.

Мы прибыли в театр в половине десятого — Ольга отметилась в приходном листе — и продолжили разговор уже в ее гримерке. Я собиралась уехать лишь тогда, когда она уйдет на сцену.

— Может, он намекнул хоть о чем-то?

— Да какие там намеки, Женя, — поморщилась Тимирбулатова. — Мы с Федей, наверное, весь последний год совместной жизни ни о чем не разговаривали.

— Трудно было так жить?

— Я привыкла к этому довольно быстро.

Моя клиентка давала мне информации к размышлению меньше, чем кто бы то ни был. Разговаривать с ней — все равно что биться головой о несокрушимую стену. С каждым разом я убеждалась в этом все больше и больше.

В этот момент ожил динамик над нашими головами и пролаял:

— Просьба всех актеров занять свои места за кулисами к началу репетиции.

— Пора, — Оля энергично поднялась с крутящегося кресла.

— Я тебя провожу.

Мы вместе вышли из гримерки и прошли по коридору за кулисы.

— Помни о том, о чем я тебе говорила, — напоследок сказала я Ольге.

— Хорошо.

Сразу после начала репетиции я покинула здание «Крейзи». Правда, сначала я собиралась заглянуть в кабинет Велиханова и снять «жучок», но потом решила сделать это по возвращении.

Со слов Тимирбулатовой я уже знала, что Наталья Майорова работает продавцом женского белья в центральном универмаге. В половине одиннадцатого я уже выходила из такси возле магазина.

Майорова оказалась коротко стриженной блондинкой с круглыми голубыми глазами. На вид ей было чуть больше тридцати лет, хотя я догадывалась, что Наталье уже под сорок. Она гостеприимно улыбалась каждому покупателю и вообще вела себя крайне доброжелательно. Тем не менее, по мнению Тимирбулатовой, эта дама и являлась организатором нескольких покушений на ее персону. Честно говоря, я слабо верила в подобную версию, но все-таки приехала сюда, дабы убедиться либо в своей правоте, либо в своей ошибке.

— Добрый день. — Я приблизилась к жене гениального актера.

— Здравствуйте, — улыбнулась она в ответ. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Думаю, что да, — сказала я. — Вы Наталья Майорова?

— Я. — Она удивленно вскинула брови. — А вы кто?

— Меня зовут Женя, — представилась я. — Остальные сведения обо мне вряд ли будут иметь для вас какое-либо существенное значение. Я хочу немного поговорить с вами о вашем муже.

— Ах вот оно что! — На этот раз губы Натальи тронула грустная улыбка. — Боюсь, это не принесет вам, девушка, никакого результата.

— Почему же?

— Аркаша уже свободный человек. Мы почти что разведены.

Тут я поняла, что разговор наш изначально ушел не в то русло. Майорова приняла меня за очередную пассию Аркадия Александровича, желавшую узнать, как у того обстоят дела с супругой.

— Вы не поняли меня, Наталья, — сказала я. — Майоров не интересует меня как мужчина.

— Вот как? — снова удивилась она. — Что же вам в таком случае хотелось бы узнать?

— Мой интерес к нему чисто профессиональный.

Я сказала это таким тоном, что на этот раз Наталья приняла меня за представителя власти. Я не стала возражать.

— Галя! — крикнула она, и на ее зов рядом с нами возникла маленькая юркая шатенка. — Галочка, смени меня ненадолго. Я скоро подойду.

Галя, ни слова не говоря, заступила на место продавщицы, а Наталья, уже обращаясь ко мне, сказала:

— Пойдемте, Женя.

Мы вышли на крыльцо, где Майорова закурила. Она несколько раз нервно затянулась, а я молча наблюдала за ней, надеясь, что первой продолжит начатую беседу именно она. Так и произошло. После пятой или шестой затяжки Наташа не выдержала и, развернувшись ко мне лицом, спросила:

— Что он натворил?

Подход был интересный.

— С чего вы взяли, что Аркадий Александрович что-то натворил?

— Его связи с женщинами до добра не доведут. Я всегда так считала. Я это чувствовала. Не томите меня, ради бога. Скажите, что случилось?

— Успокойтесь, Наташа. — Мне не очень понравилось ее нервозное состояние. — Кое-что, конечно, случилось, но причастность к этому Аркадия Александровича пока не доказана.

— Причастность к чему?

— Не стану скрывать от вас, к убийству.

— О боже мой! — воскликнула она. — Кого убили?

— Я не могу понять одного, Наташа. Кто из нас кого допрашивает?

— Извините, — стушевалась она.

— Ничего страшного, — улыбнулась я. — Скажите, какова причина вашего развода с Аркадием Александровичем?

— В самом начале разговора у меня сложилось впечатление, что она вам известна.

— Вам так трудно ответить на вопрос? — Майорова начинала меня раздражать.

— Нет, почему же? Пожалуйста, Аркадий — очень любвеобильный человек. Меня одной ему оказалось мало.