минусом, однако, перепутал» …

Ну, а сапёр, когда ему не пёр,

Летать умеет и без парашюта.

Как чукча победил горе от ума

Известно всем, что горе от ума.

От вечной мерзлоты, полярной ночи

У чукчи мозг значительней весьма

Из всех народов северных и прочих.

В размере он крупнее раза в три,

И жизнь с того проблемнее в три раза.

Так интеллектом давит изнутри,

Что просто невозможно скрыть свой разум,

А быть умней других нехорошо…

От лишних чтоб избавиться извилин,

К хирургу чукча в клинику пришёл,

Чтоб доктор ему мозг уполовинил.

Он долго уговаривал врача,

Что мозг сегодня — признак атавизма,

И если тот не удалит хоть часть,

Он в чуме разобьёт свой телевизор…

Успешно операция прошла

У коренного жителя Ямала.

Лишь сняли с чукчи кислородный шланг,

Он тут же попросил горилки с салом.

Наутро, совершая свой обход,

Его спросил научное светило,

Как в магазине: "Вам теперь не жмёт?"

— "Спасибо, доктор, це ж другое дило".

А нас за что?

Два с чубами, два в ливрее

Повстречались на аллее -

Это был недобрый знак.

Просто так идти до дому?

Показал один другому

На увесистый кулак:

"Як нам нынче подфартило,

Шоб тем двум начистить рыло…"

А другой ему: "Не то…

Глянь, яки они мордасты.

Вдруг те морды отдубасят

Нас с тобой?"… — "А нас за что?"

Разговор на польско-российской таможне

— «Скажите, пан, Вы помните, возможно,

Когда фашисты Польшу захватили?»

— «В году тридцать девятом, но не позже

Сюда на мотоциклах прикатили».

— «А на Союз напали в сорок первом.

А где они два эти года были?»

— «Гуляли по пивнушкам да тавернам,

По-вашему сказать — баклуши били».

— «Поверить в это просто невозможно,

И не такие эти фрицы мямли.

Они на терминале при таможне

Два года документы оформляли.

За ними, чтоб заполнить ваши бланки,

Мы очередь тогда не занимали» …

Но если мы сегодня не на танке,

Обидно слышать — Вы здесь не стояли!

Где летим? Да, это Россия

Француз, американец, с ними русский

В иллюминатор вперили свой взгляд.

Чтоб было им лететь не слишком грустно,

Узнать решили, где они летят.

Из самолёта руку шустрый янки

Высовывает и к себе под нос…,

Понюхал и сказал без всяких яких:

"Америка — добавив — Йес, оф коз".

А на вопрос, как смог он разобраться,

Что под крылом родимые края:

"По запаху — ответил сын Техаса -

Деньгами пахнет родина моя".

Потом черёд доходит до француза.

Понюхал руку, высунув за борт.

— "Духами пахнет… это же Тулуза".

И аж зарделся, горд за свой народ.

А русской, не вынюхивал болота,

И руку не высовывал за борт,

Но местоположенье самолёта

Определил не хуже, чем пилот.

На руку лишь взглянув, сказал: "Россия".

В рекламный вновь уставился буклет.

— "А как узнали вы?" — его спросили…

— "А что тут узнавать — часов-то нет".

Деньги в конверте

Абрамчик, здравствуй, в кои наши годы

Решил я написать тебе письмо

Про нашу невозможную погоду,

Про жизнь в Москве, что редкое дерьмо,

Про деньги, что швыряются на ветер,

Чему ты подавал не раз пример…

Хотел послать пятьсот рублей в конверте -

На почте перлюстрируют конверт.

И как вложить? — Конверт уж запечатан,

А вскрыть его в пути любой горазд…

Пятьсот рублей пришлю твоим девчатам

Я на гостинцы в следующий раз.

Пусть это будет от меня тебе подарком,

А ты мне вышли три рубля за марку.

От чего умер Мойша

— "Алло! На провод Мойшу мне повесьте!

Что? Умер? Так внезапно?… Удружил…

Поверить не могу в такие вести.

Он говорил всегда — чтоб я так жил.

С какой нужды вдруг сам стал небожитель,

Ведь от него шарахалась болезнь?

Меня за слабонервных не держите -

Как вышло так, что он уже не здесь?"

— "Что Мойша так ушёл одномоментно,

В том разобраться органы должны,

А от чего — написано на лентах:

"От тёщи", "От детей" и "От жены"…

Какой перрон? Так, платформочка паршивая…

"Я слышал, Вы поехали на свадьбу

И говорить имели тёте Броне

Про то, что им совсем не надо знать бы.

И вам там в морду дали на перроне.

Вы долго извинялись на иврите

И отвечали что-то там за боль…" — "Ша,

Какой перрон? О чём вы говорите?

Платформочка паршивая, не больше.

Таки болтались там каких-то трое…

Ну, дали