– Лариса! На дно! Он вооружен! – крикнул Тихон, понимая, что задача существенно усложняется. Одно дело преследовать безоружного – и совсем другое человека с пистолетом.

Следующая пуля чиркнула по корпусу. Девушка плюхнулась лицом вниз и накрыла голову руками. Заколов сбавил скорость, увеличивая дистанцию между лодками. Что же теперь предпринять? Как достать вооруженного убийцу? Подплывать ближе опасно. Бесконечно следовать на расстоянии бессмысленно. Рано или поздно враг сообразит, что лучше остановить лодку и прицельно расстрелять безоружных противников. А возможно, он целенаправленно ведет к тому месту, где поджидает помощник с еще более мощным оружием.

Остается одно. Идти на таран. И немедленно!

Заколов сделал дугу, до предела увеличил обороты и направил нос катера поперек траектории движения лодки противника. Он провел мгновенный расчет траектории и уже знал, где они встретятся.

Беззубый вновь выстрелил. Заколов пригнулся, не отпуская руль и, время от времени, выглядывая из-за борта. Лодки шли пересекающимися курсами. Расстояние стремительно сокращалось. Вот-вот должно было последовать столкновение. Заколов прикинул, что непосредственно перед тараном мог бы выпрыгнуть из катера. Но Лариса! Она не сможет это сделать. Оставалось надеяться, что при таком ударе их катер, бьющий носом в борт, имеет преимущество.

– Упрись ногами в лавку! – крикнул он девушке.

Но перепуганная Лариса не расслышала его. Заколов в последний раз выглянул, чтобы оценить обстановку. Глядя снизу на черный рельеф берега, он узнал место, к которому они приближались. "Акулья пасть"! Здесь под водой торчали острые зубцы скал, выходящие полукругом на восемьдесят метров от берега. Когда на озере было волнение, треугольные каменные клыки показывали свою грозную сущность в провалах волн. В такую погоду преодолеть их было невозможно.

Лодка беззубого врага продолжала мчаться вдоль берега на верную гибель. В азарте он палил из пистолета, обращая внимание только на приближавшийся катер Заколова. Тихон рванул руль влево и сбросил обороты. Катер сильно накренился, прочертил килем пенную дугу и в метре разошелся с лодкой врага.

В следующее мгновение вместо привычного хлопка днищем по воде, Тихон услышал жуткий металлический скрежет и тяжелый удар двигателя о камни. Пронзительный вопль ужаса мгновенно захлебнулся во вздыбленной волне.

– Тебе повезло! Тебе невероятно повезло! – не выспавшийся и раздраженный подполковник юстиции Виталий Степанович Крюков эмоционально отчитывал понурого Тихона Заколова. Оба находились в кабинете военного прокурора, куда студента ранним утром привезли оперативники, чтобы выяснить результаты трагических происшествий.

– Виталий Степанович, я держал ситуацию под контролем.

– Под контролем, – передразнил прокурор. – Ты хоть понимаешь, что риск был не оправдан! Преследовать вооруженного преступника с голыми руками – это… это безумие! Да еще Ларису Трушину, дочь академика, с собой взял. А если бы пуля угодила в нее?

– В квартире Гладковой пистолета у преступника не было. Он бы им воспользовался.

– Было – не было… Откуда же он взялся?

– Наверное, был спрятан в моторной лодке.

– Вот именно! Преступник предусмотрел всё! А ты?

Заколов пожал плечами.

– Я действовал по обстоятельствам.

– А скорость? Гнать на такой скорости ночью среди скал! – Прокурор вяло махнул рукой. – Да что тут говорить… Мне доложили показания разбитого спидометра. Вы могли вылететь и погибнуть просто от удара об воду.

– Это не мой спидометр. Наша лодка уцелела.

– Ну да. Ты гнал еще быстрее, ведь ты догонял. Честное слово, в рубашке родился.

Тихон промолчал. Он не стал объяснять, что успел оценить скорость и рассчитать расстояние, когда нужно было произвести решительный маневр. Вместо этого он спросил:

– Кто это был?

– Степан Денисюк, прапорщик, – нехотя ответил успокоившийся прокурор, сев за рабочий стол.

– Он служил в Афганистане?

– Да. Вернулся на полигон три недели назад со сломанной челюстью.

– Он мог пересекаться с Виктором Корольковым?

– Прапорщик нес службу при складе боеприпасов и занимался снабжением части, в которой находился Корольков.

– Значит, они могли там встречаться.

– Почему бы и нет.

– И в нашем госпитале в последние дни он появлялся?

– Конечно. Денисюк лежал со сломанной челюстью в хирургическом. Когда она срослась, напросился в часть. Но продолжал периодически заходить на обследование, и к старым знакомым заглядывал.

– В том числе, к Королькову.

– Это пока не установлено. Никто не видел, как он заходил в его палату.

– Логично. Медсестру, знавшую об этом, он предусмотрительно задушил.

Прокурор, словно ему наступили на больную мозоль, скривился, раздраженно стукнул двумя кулаками по столу и хмуро уставился на Заколова.

– Хватит самоуправства! В госпитале ты такое учудил, такое! Это же надо, перепрятать тело убитой! В голове не укладывается. Ты хоть понимаешь, что своими глупыми действиями ты серьезно помешал следствию и навлек подозрения на себя?

– Я хотел выйти на убийцу.

– Да, как же, хотел он. А мы, выходит, не знаем, как преступников искать. Обнаружив труп, надо сразу вызывать следователей и ничего не трогать!

– И все-таки я нашел убийцу.

– Нашел. Ну и где он? Денисюк в морге! Как прикажешь его допрашивать?

– Он сам виноват.

– Детские лепет, честное слово. Виновен или нет – решает суд, а мы обязаны предоставить изобличающие улики!

– Я уверен, что Денисюк убил Королькова и Гладкову.

– Уверенность к делу не подошьешь.

– Раз он попытался убрать свидетеля, его вина очевидна!

Крюков искоса взглянул на неугомонного молодого человека и стал наводить порядок на столе.

– Мы отрабатываем эту версию, – буркнул он.

– Улики в госпитале на месте преступления нашли?

– Кое-что. Но предстоит еще экспертиза.

– А как на счет алиби Денисюка?

– Во время двойного убийства он был на территории госпиталя.

– Вот!

– Там были многие. В том числе ты! Нам нужны веские доказательства.

– То, что он пытался убить Ларису Трушину, переодетую в медсестру, изобличает его полностью.

– Да что ты заладил, как попугай! Мы учтем твои показания при расследовании. А пока, прошу тебя, Заколов, не лезь больше никуда. Ты слышишь? Ни-ку-да.