Корделия кивнула.

– Просто напугана. Не ранена.

Её ноги подозрительно дрожали, так что она села с Гусем рядом. Гусь растянул губы в слабой улыбке. Корделия нервно улыбнулась в ответ.

Она подождала, пока её голос окрепнет.

– Что ж, мой план не сработал, – наконец сказала она. – Никакой лодки.

Гусь застонал.

– Мне так жаль, Корделия.

– Но – Джек! – вдруг вспомнила она. – Юнга с «Весёлого Чепчика»!

Она вскочила на ноги.

– В какой стороне Ваппинг?

– Нельзя идти туда сейчас! Уже очень поздно, – сказал Гусь, кое-как поднимаясь на ноги.

– Мне нужно увидеться с ним как можно скорее, Гусь, – воскликнула Корделия. – Он может знать, где мой отец!

Гусь положил руки ей на плечи.

– Давай пойдём туда утром, – сказал он. – Я всё объясню мисс Глаз-да-глаз, когда она придёт ко мне домой давать уроки. Пойдём вместе. Хорошо?

Корделия вздохнула.

– Хорошо, – согласилась она. – Прямо с утра.

На углу Уимпоул-стрит Гусь снял Камуфляжный Колпак, и его заросшее лицо снова сделалось гладким. Корделия по-прежнему была настолько погружена в свои мысли, что даже не стала возражать, когда Гусь клюнул её в щёку и проклекотал:

– Спасибо за очень… эм… за замечательный вечер! – а потом кинулся домой.

В Доме Шляпников было темно и тихо. Всё ещё распутывая клубок мыслей в голове, Корделия забралась в постель и немедленно провалилась в сон.

Сон был такой глубокий и непробудный, что она не услышала ни шагов вора по лестнице, ни скрипа, с которым открылась дверь в Шляпотворческую Мастерскую.

– ВОРЫ И ЗЛОДЕИ! – кричал кто-то.

Что было странно, потому что Корделия потерпела кораблекрушение и теперь находилась на необитаемом острове совершенно одна. В ветвях пальмы над её головой захлопал крыльями красный попугай.

– ГРАБИТЕЛИ И ВЗЛОМЩИКИ! – пронзительно заверещал попугай.

Море билось о берег с шумом, напоминавшим хлопанье дверей. Солнечные лучи, падающие на волны, звучали – разве свет может издавать звук? – как звон колокольчика.

– ПРОСЫПАЙСЯ, КОРДЕЛИЯ!

Корделия села в кровати.

Через дыру люка в её спальню просовывалась голова дядюшки Тибериуса.

– НАС ОГРАБИЛИ! – прогремела голова, прежде чем скрыться.

На верстаке посреди Шляпотворческой Мастерской было пусто.

Шляпная болванка сияла лысиной. Шляпа Мира пропала.

– Я заперла мастерскую перед сном, – говорила тётушка Ариадна, роясь поочерёдно во всех ящиках и шкафчиках. – А ключ всю ночь висел у меня на поясе!

Пуговицы, перья и ленты летели во все стороны. В Алхимическом Кабинете пратётушка Петронелла, сидя в своём кресле, тыкала клюкой во всё, до чего могла дотянуться.

– Зовите Воролова! – взвизгнула стоящая в дверях кухни Кух, размахивая деревянной ложкой и разбрызгивая повсюду капли горячей овсянки.

– Я пойду и сейчас же приведу его! – выкрикнул Джонс, пересекая вестибюль.

Корделия нахмурилась, глядя на медный замок на двери в Шляпотворческую Мастерскую. Единственный ключ хранился у тётушки Ариадны, но вокруг замочной скважины виднелось несколько царапин.

Дядюшка Тибериус лихорадочно переворачивал вверх дном шляпные коробки, а тётушка Ариадна мерила шагами комнату, уверенно повторяя:

– Я заперла… Часы пробили одиннадцать, и я заперла дверь.

– Во имя великого рогатого шлема Одина! – вскричал дядюшка Тибериус. – Они взломали Зловещий Секретер!

Прочные железные двери Зловещего Секретера болтались на петлях.

– Пусто! – запричитал дядюшка Тибериус. – Бутылочка Грозовой Смуты пропала! И когти Оркусовой Лисы! Даже мастер-ключ!

Он упал без сознания, и Корделия попятилась прочь из комнаты. Казалось, вместе со Шляпой Мира обитатели дома лишились и рассудка. Она кинулась наверх, в свою спальню.

– Мне нельзя отвлекаться, – сказала Корделия вслух, торопливо одеваясь. – Мне нужно как можно скорее попасть в Ваппинг. Я не буду этим докучать тётушке и дядюшке, у них голова другим забита. Я просто схожу туда, а им всё потом расскажу.

Она поспешила вниз. Проходя мимо Библиотеки, Корделия почувствовала дуновение ветерка. Она сунула голову в комнату. Агата по-прежнему не вернулась. Остальные Поисковые Голуби сидели, сбившись в кучку, в уголке своего вольера, нахохленные и замёрзшие. Окно оказалось открыто нараспашку – понятно, откуда взялся ветер.

– Как долго было открыто окно? – спросила Корделия голубей.

Табита что-то удручённо проворковала в ответ.

– Давно? – переспросила Корделия. – Всю ночь?

Урр.

Корделия потянулась вверх, чтобы закрыть окно, и заметила на подоконнике два чёрных сажных отпечатка рук. Пальцы отпечатков были обращены внутрь комнаты. Выглядело так, будто через окно в дом залезла тень, оставив за собой след.

– Как странно.

Корделия высунула голову на утренний воздух.

Улица виднелась далеко внизу. На отвесной стене была лишь тонкая водосточная труба и узкий кирпичный уступ. Было бы совершенно невозможно залезть по ней и пробраться в дом через окно Библиотеки…

Дядюшку Тибериуса привели в чувство и влили в него глоточек Живительной Росы.

Как только Корделия собралась выскользнуть из дома, в вестибюль ввалился Джонс вместе с высоким мужчиной, выпячивающим грудь, демонстрируя свой сверкающий жетон.

На верхней площадке лестницы появились тётушка Ариадна и дядюшка Тибериус.

– Воролов Закон-суров к вашим услугам, – объявил мужчина, покачнувшись на каблуках отполированных сапог.

Корделия подкралась к входной двери.

– Ох, Воролов! Спасибо, что пришли, – сказал дядюшка Тибериус, прижимая к голове Ледяной Колпак.

– Сюда, мистер Закон-суров. – Тётушка Ариадна пригласила его подняться.

– Мне необходимо присутствие всех, кто был в доме на момент ограбления, – прогрохотал Воролов.

– Идём, Корделия, – скомандовала тётушка Ариадна.