Это ведь моя отдушина. Та самая нить, которая помогает не впасть в отчаяние. Обычное понимание, что где-то там отец читает написанные моей рукой слова, позволяет держаться на плаву и не утонуть в окружающем меня море безнадеги.

— Ты живешь в моем доме, Лисая. Не забывай об этом.

— А я разве просила? Не помню, чтобы слезно умоляла селить меня сюда! — сорвалась я, но тут же сжала руку сильнее. — Вы не прочтете ни строчки. И я вам больше ничего не расскажу, даже вкратце.

— Придется.

— Иначе что?

— Иначе лишу тебя прогулок по дому.

— Да я не выхожу за пределы комнаты! — процедила сквозь зубы и прикусила губу, с ужасом осознав, что Молли все ему рассказала.

И верно! Граф нанял служанку. Она обязана слушаться Агфара, рассказывать все, что только попросит, всецело быть на его стороне. Как я смела надеяться, что немногочисленные вылазки останутся нашей маленькой тайной?

Ничему жизнь меня не учит. Все готовы предавать, будь то мачеха или хохотушка Молли.

Воздух начал раздирать легкие. Каждый вздох будто последний. Где-то глубоко внутри меня что-то натянулось и вдруг лопнуло. Бздынь!

Везде враги. На всех маски. Я осталась одна в этом жестоком мире, и неоткуда ждать поддержки. Да, отец старается, но он не сможет противостоять монстру в лице Агфара. А Игрис… я сама частично отгородилась от нее в тот момент, когда утаила возмутительную правду про Найриту и Безгласых.

Выдох.

Никто не увидит моей слабости.

— Что ж, тогда остается окно.

— Прыгай, а я с удовольствием понаблюдаю, — произнес граф, с настороженностью вглядываясь мне в лицо.

Я отпустила левую руку, которую до сих пор сжимала. Улыбнулась. На меня нахлынуло опустошение. Будто все то светлое, что я взращивала в себе, оберегая от нападок мачехи и понимания уготованной участи, оказалось под угрозой.

Еще выдох.

— Желаю вам скорейшего выздоровления, милый граф, — сказала любезно.

Поклонилась, с гордо поднятой головой покинула кабинет и вытерла единственную слезу, скатившуюся по щеке.

Хотите окно? Будет вам окно!

Я ни минуты не сомневалась, как именно выберусь сегодня из дома. По пути в комнату забрала свою сумку. В гордой решительности дождалась ночи. А едва в городской дали начали гаснуть огни, приступила к действиям.

Мне не нравилась идея с окном. Во-первых, под ним рос колючий кустарник, за которым шел склон с цветником. Можно свернуть себе шею и в процессе сильно поцарапаться. Во-вторых, садовник у стены складывал корзины и иногда забывал там инвентарь. То ножницы, то вилы… При одной мысли, что по неосторожности можно на них наткнуться, мне становилось не по себе. В-третьих, у меня не было прочной веревки. Конечно, можно искать отговорки, а не методы, как обойти препятствия, вот только портить чужое имущество не в моих правилах, а присланные отцом платья скорее порвутся, чем выдержат мой вес. И в-четвертых, выход через окно казался мне ловушкой. Неспроста Агфар упомянул именно его.

Но ничего не поделать. Граф захотел окончательно лишить меня свободы? Нет уж, не выйдет. Я выгрызу ее зубами, но заполучу обратно.

— Письма он мои собрался читать, — бубнила я себе под нос, открывая окно.

Там не нашлось бы ничего секретного. Обычный отчет о том, что со мной все в порядке. Еще пара строк о мисс Пампли и Молли. Ничего более! Однако это мое лично. Сокровенное, так сказать. Маленькая часть того, чем я ни с кем не готова делиться, так как мои отношения с отцом, а также с подругой — почти чистый бриллиант. Я дорожу ими. Берегу. Никого к ним не подпускаю.

— Хотите с удовольствием посмотреть, как выпрыгну из окна? — бесшумно шевелились мои губы. — Да пожалуйста!

Я готовилась к этому моменту. Всегда держала этот путь как запасной. Зачем идти сложной тропой и набивать себе шишки, если можно выбрать прямую и широкую дорогу?

Стоило взобраться на подоконник, как я обернулась. Вдруг не удержусь и все же упаду в кустарник? Немного подумав, вернулась в комнату и достала из сундука еще одно платье. Подстраховка не помешает.

Итак! Книга на месте, кожаный мешочек с монетами присутствует, рекомендательные письма тоже есть. И вера в успех имеется.

Я вспомнила недавний разговор с графом и мотнула головой. Прочь грустные мысли! Сейчас нельзя отвлекаться и нужно действовать крайне осторожно.

Под ногами зашевелилась белая эши. Я эту неделю не просто изучала подарок отца, но также тренировалась. Концентрация, полная отдача, четкий контроль.

Крупицы собирались в плотную толстую плиту. Силой мысли я разместила три таких в виде ступеней. Правда, до конца не была уверена, что мысленно удержу их и не провалюсь. Они ведь крепились не ко мне, а к стене! Ничего подобного я раньше не делала.

Эши отзывалась, как и прежде. Она довольно медленно превращалась в то, что я держала у себя в голове. Главное — четкое понимание своих желаний.

«Плотная толстая плита, плотная толстая плита…»

Я глянула вниз и испугалась. Крупицы тут же распались. Все это опасно, глупо, неправильно. Отчаянно…

— У тебя получится, — медленно выдохнула я. — Не стоит волноваться. Это ведь твоя эши. Она твоя, и ничья больше. Кому, как не ей, слушаться тебя и подчиняться? Да, моя эши. Продолжение моего тела, неотъемлемая часть меня, мой божественный дар.

Не помогло.

— Эши, мне очень нужна твоя помощь, — мысленно потянулась я к сверкающим передо мной крупицам.

Очередной образ в моей голове. Под ногами медленно начали создаваться прочные плиты. Шаг веры.

Я не позволила сердцу екнуть. Удержала под контролем свои эмоции и мысли. Нельзя допустить ни капли страха, когда стоишь на готовом вот-вот рассыпаться творении.

Второй шаг.

Сзади зашуршали распавшиеся крупицы. Они потекли вниз, чтобы превратиться в еще одну ступень.

Я подобрала юбку, чтобы видеть, куда ступаю. Боком привалилась к стене и смотрела только на поблескивающие в свете Тэмаари плиты. Сейчас строго запрещено о чем-то думать! Лишь мыслеобразы, четкие, крепкие, ясные.

Ветер шелестел в волосах. Заледеневшие пальцы скользили по темной в ночи кладке камней. Задний двор пребывал в напряженной тиши, будто обитатели его неотрывно следили за сумасшедшей беглянкой. Кто вообще станет выбираться из дома таким способом?

Я приблизилась к углу окна первого этажа, потопталась на месте, чтобы развернуться. Теперь ступени пошли в обратном направлении. Сзади исчезали, спереди появлялись. Все было гладко. И от этого становилось невыносимо.

Руки и ноги вскоре начали дрожать. Каждый шаг, будто последний. Я на миг глянула в пропасть, отделяющую меня от земли, и заметила забытые садовником вилы, угрожающе наставленные на меня. Одернула себя, сосредоточилась.