– Но в таком случае он также знает, что веджвудская кружка принадлежит моей дочери. Вы убеждены, инспектор, что нар­котик предназначался для Салли?

– Не совсем. Но я убежден, что убийца не спутал шею мисс Джапп с шеей мис­сис Рискоу. Давайте пока что сойдемся на том, что наркотик был предназначен мисс Джапп. Его могли положить в каст­рюльку с молоком или в саму кружку вед-жвудского фарфора до того, как было при­готовлено питье, или после, а также в банку с какао или в сахар. Вы и мисс Бауэрз налили себе молока из одной и той же ка­стрюли, положили сахару из одной и той же сахарницы со стола, и никаких послед­ствий не было. Не думаю, чтобы нарко­тик положили в пустую кружку. Таблет­ка коричневатая, и сквозь голубой фар­фор ее легко было бы заметить. Остается два варианта. Или ее растолкли в сухое какао, или же бросили в горячий напи­ток вскоре после того, как мисс Джапп приготовила его, но до того, как она его стала пить.

– Не думаю, что последнее возможно, инспектор. Миссис Балтитафт всегда гото­вит горячее молоко в десять вечера. При­близительно двадцать минут спустя мы увидели, как Салли несет свою кружку к себе.

– Кто это «мы», миссис Макси?

– Доктор Эппс, мисс Лидделл и я; я поднялась с мисс Лидделл наверх, чтобы взять ее пальто. Когда мы вернулись в холл, к нам присоединился доктор Эппс, кото­рый вышел из кабинета. Пока мы там сто­яли, Салли вышла из той половины дома, где у нас кухня, и стала подниматься по главной лестнице с веджвудской кружкой на блюдце. Она была в пижаме и халате. Мы все увидели ее, но никто не заговорил с ней. Мисс Лидделл и доктор Эппс тот­час же ушли.

– Мисс Джапп всегда поднималась по этой лестнице?

– Нет, черная лестница ведет из кухни прямо в ее комнату. Это было намеренно.

– Хотя она не могла знать, что встре­тит кого-нибудь в холле.

– Я думаю, не могла.

– Вы говорите, что заметили, что мисс Джапп несет кружку миссис Рискоу. Вы сказали об этом кому-нибудь из ваших гос­тей или сделали мисс Джапп замечание?

Миссис Макси чуть заметно улыбну­лась. Во второй раз она выпустила свои коготки.

– Какие у вас старомодные понятия, инспектор! Вы что, думали, я вырву у нее эту кружку к изумлению моих гостей и к радости самой Салли? Каким уродливым и страшным предстает перед вами мир!

Далглиш оценил глубину иронии. Но ему хотелось убедиться, что его свидетельницу можно спровоцировать.

– Что произошло после того, как мисс Лидделл и доктор Эппс ушли?

– Я пошла в кабинет с Кэтрин Бау-эрз, где мы привели в порядок бумаги и спрятали в сейф мешочки с деньгами. Потом пошли на кухню и приготовили себе питье. Я налила горячего молока, а мисс Бауэрз – шоколадный напиток. Она лю­бит очень сладкий и насыпала себе саха­ра. Мы отнесли питье в гардеробную, ко­торая рядом с комнатой мужа, я там но­чую, когда дежурю подле него. Мы про­вели, по-моему, минут двадцать вместе. Потом она пожелала мне спокойной ночи и ушла.

– Выпив свой шоколад?

– Да. Он был горячий, залпом не выпьешь, но она села и допила, а потом уже ушла.

– Подходила ли она к аптечке, пока была у вас?

– Нет, никто из нас не подходил. Мой сын раньше дал отцу какое-то снотворное, и он дремал. Делать нам ничего для него не надо было, только перестелили постель поудобнее. Я была рада, что мисс Бауэрз помогает мне. Она опытная сиделка, вме­сте мы легко справились с постелью, не потревожив его.

– Какие отношения у мисс Бауэрз с док­тором Макси?

– Насколько мне известно, мисс Бау­эрз дружна с обоими моими детьми. По­этому вам лучше задать этот вопрос им и мисс Бауэрз.

– Вы не знаете, они не собирались по­жениться?

– Я ничего не знаю об их личных отно­шениях. Но думаю, это маловероятно.

– Спасибо, – сказал Далглиш. – Я хотел бы побеседовать сейчас с миссис Рискоу, будьте любезны, пришлите ее ко мне.

Он встал, чтобы открыть дверь для миссис Макси, но она не пошевелилась. Она ска­зала:

– Я все-таки думаю, что Салли сама приняла таблетку. Иного логичного объясне­ния нет. Но если кто-то другой сделал это, тогда я согласна с вами – таблетку поло­жили в сухое какао. Простите, разве это нельзя выяснить, отдав на анализ банку и ее содержимое?

– Мы могли бы это выяснить, – отве­тил Далглиш мрачно, – но пустую банку нашли в помойке. Она была вымыта. Бу­мага которая была внутри, выброшена. Скорее всего, сожжена в кухонной плите. Кто-то все предусмотрел.

– Очень хладнокровная леди, сэр, – сказал сержант Мартин, когда миссис Макси вышла И добавил с юмором, что было редкостью для него: – Сидела, точно кан­дидат от либералов в ожидании подсчета голосов на выборах.

– Да – согласился вяло Далглиш, – но с абсолютной уверенностью, что ее партия ее не подведет. Что ж, послушаем, что остальные нам скажут.

В последний раз я был совсем в другой комнате, подумал Феликс. Та комната то­же была тихой и мирной. Висели карти­ны, стоял массивный стол красного дере­ва, похожий на тот, за которым сейчас сидел Далглиш. Тоже стояли цветы, маленький букетик в вазочке, чуть больше чайной чашки. Все в той комнате дышало уютом и ком­фортом, даже мужчина за столом с пухлы­ми белыми руками и смеющимися глазами за толстыми стеклами очков. Господи, сколько же допросов там провели, чтобы докопаться до правды, четко продуманных допросов, которые требовали весьма небогатой техники! Он заставил себя вернуться в настоящее и взглянуть на человека за столом. Сложен­ные руки были не такими пухлыми, глаза потемнее и менее добрыми. В комнате сидел еще один человек, он тоже был англий­ским полицейским. Это был Мартингейл. Англия.

Пока все шло не так уж плохо. Дебора отсутствовала полчаса. Вернувшись, про­шла к своему столу, не взглянув на него, а он, также молча, встал и направился за полицейским в кабинет. Хорошо, что сдер­жался, не стал пить перед допросом, а сейчас отказался от сигареты, которую предложил Далглиш. Старый трюк? На этом его не поймаешь! Он не собирается раскалывать­ся, показывать, как он психует. Если удастся сдержаться, все будет отлично.

Терпеливый человек за письменным столом просматривал свои записи.

– Спасибо. Пока что все ясно. А теперь давайте немного вернемся назад. После кофе вы помогли миссис Рискоу помыть по­суду. Приблизительно в девять тридцать вечера вы оба вернулись в эту комнату, где мис­сис Макси, мисс Лидделл и доктор Эппс подсчитывали выручку после праздника. Вы сказали им, что идете с миссис Рискоу про­гуляться, и попрощались с мисс Лидделл и доктором Эппсом, которые к вашему воз­вращению должны были покинуть Мартин-гейл. Миссис Макси обещала оставить открытой балконную дверь в гостиной и попросила запереть ее, когда вы верне­тесь. Об этом слышали все присутствовав­шие?

– Насколько мне известно, все. Ник­то эти слова никак не откомментировал, потому что все были заняты подсчетом де­нег. Сомневаюсь, дошел ли до них смысл сказанного.