— Да кто же его не знает? — удивился парень. — Он весьма знаменит в наших землях.

— Да? — удивился Стефан. — И чем же он славен?

— Прежде всего, своей наглостью. — Ибрахим захохотал от души. — Он написал письмо Пророку мусульман, где предложил разделить с ним власть! Там были такие слова: «От Мусайлимы, Посланника Аллаха, Мухаммеду, Посланнику Аллаха. Привет тебе. Мне было ниспослано разделить с тобой это дело. Половина земли принадлежит нам, а другая половина — курайшитам. Однако народ курайшитов переступает свои границы». Как ты понимаешь, он был послан куда подальше.

— Власть не делится на двоих, — со знанием дела сказал Стефан. — И если он не понимает этого, то долго не протянет.

— Уверен? — пристально посмотрел на него Ибрахим. — Мой отец говорит то же самое, а я вот сомневаюсь. Мусайлиму ибн Хабиба сильно уважают в землях бану Ханифа. Он силен, мудр и даже являет чудеса.

— Ты видел это сам? — заинтересовался Стефан.

— Люди так говорят, — пожал плечами Ибрахим. — Он может поместить яйцо в бутылку, не разбив его. А еще он может лишить птицу перьев, а потом приделать их обратно. И эта птица полетит! А еще, у него есть ученый осел, который слушает его команды. Может сесть, или поклониться, или зареветь, когда хозяин ему прикажет. Вот он каков, Мусайлима ибн Хабиб! Он ловок в делах, а его суждения мудры. Старейшины всех племен Ямамы признают его власть.

Стефан глубоко задумался. После смерти Пророка в Аравии было неспокойно. Сразу несколько человек заявили, что теперь именно они вещают от имени Аллаха, а это прямой путь к войне. Мусульмане не потерпят этого. Ямама — страна в самом сердце Аравии, где красные пески изредка прерываются плодородными оазисами, прижавшимися к какому-нибудь источнику воды. Собственно, она и была россыпью оазисов, где только и могли жить люди. А теперь власть в этих местах захватил какой-то проходимец, который освоил парочку ярмарочных фокусов и купил дрессированного осла. Стефан усмехнулся. Для жителя столицы все происходящее выглядело такой вопиющей нелепостью, что даже не верилось. Здешние люди были наивны и неумны, раз верили в такое дешевое лицедейство. Но, с другой стороны, они умеют выживать там, где от жажды дохнут даже двужильные верблюды, а это о чем-то да говорит.

Что же всё это значит в недалеком будущем? Тренированный ум императорского слуги собирал картинку, укладывая в рисунок фрагмент за фрагментом, событие за событием, человека за человеком, пока истина не глянула на него своей зловещей простотой. Брат был прав! Если эти люди соберутся в один кулак, забыв свои распри, то существующему многие столетия миру придет конец. Нет в этом мире силы, которая остановит сильных, выносливых и умелых воинов, не боящихся смерти. Ведь смерть в бою с неверными — благо для них и великая честь. В этом они чем-то напоминают данов. Сигурд, когда напивался, тоже плел какую-то чушь про героическую смерть, и райские чертоги, которые откроются ему после этого замечательного события. И даже прекрасные девы-валькирии присутствовали в его мечтах. Но данов было всего несколько сотен, а этих… Стефана пробил пот. Он прекрасно знал состояние дел в Империи. Восток разорен, казна пуста, а у великой Романии нет сил даже на то, чтобы выкинуть из Греции презренных захватчиков — склавинов. Пехота императора — это просто вороватый сброд из наемников. Они не хотят умирать за высокую идею, они хотят только денег и добычи. Римлян в армии очень мало, а всю прошлую войну с персами вытащили на себе армяне и грузины. Конница у ромеев хороша, тут нет сомнений, но ее не так уж и много. А теперь самое главное! Арабы могут напасть на римский Восток без малейших затруднений. Они знают те земли, как свои пять пальцев. А вот войско ромеев сгинет в этих песках уже через неделю. Ведь даже воду найти здесь — целая проблема.

Вади — так называют тут высохшие русла рек. Настоящих рек в Аравии нет, но есть вот такие вот сухие русла, которые собирают воду дождей, радующих эту землю зимой. Даже не верится, но на эту твердую, словно камень, безжизненную почву может упасть такое количество влаги, что смывает целые города. Тогда вади на короткое время превращались в ревущие потоки, которые со скоростью молнии проносили свои мутные воды перед устрашенными этим буйством людьми и растворялись в мертвых песках.

И вот именно тогда и начиналось настоящее волшебство. В считанные часы те самые мертвые пески покрывались ровным ковром нежной зелени, которая тянулась к живительному солнцу. У травы было совсем мало времени, ведь воды больше не будет, зато совсем скоро земля вновь превратится в раскаленную сковороду и убьет все живое, растущее на ней. Нежная листва сначала загрубеет, а потом осыплется серым пеплом, который развеет ветер. Травы созревали и бросали в песок свои семена, чтобы они спали там до следующего дождя, и тогда все повторится снова.

Они шли по такому сухому руслу. Уходить в сторону было неразумно, ведь по берегам вади росла акация, которая давала хоть какую-то тень, и именно здесь можно было найти воду, спрятавшуюся под каменистой коркой земли. Как бедуины это делали, для Стефана так и осталось загадкой. Они копали ямы в каких-то, только им известных местах, и находили немного мутной, почти горячей воды, которую процеживали через ткань и пили, сберегая каждую каплю. Это было настоящим чудом, недоступным пониманию изнеженного горожанина.

— Хаджр! — Ибрахим показал на город, который раскинулся в долине, покрытой садами и полями, засеянными ячменем.

Невысокие стены из местного кирпича, обожженного на солнце, были не бог весть какой защитой по меркам Империи, но для этих мест и такой малости было вполне достаточно. Здесь была вода, и люди в караване выдохнули с облегчением. Они прошли, наконец, пустыню, и пришли в страну Ямама, где зерно росло в изобилии, удивительном для этой суровой земли.

* * *

Хаджр-аль-Ямама (в настоящее время г. Эр-Рияд). Страна Ямама. Земли бану Ханиф.

Владыка здешних мест Абу Сумама Маслама ибн Хабиб аль-Ханафи, более известный в Хиджазе как Мусайлима аль-Казаб, был невысок, широк в плечах и кривоног. Прозвище аль-Казаб означало «лжец», но здесь этого прозвища не знали. Сказать такое вслух было бы смертельно опасно. На лице Мусайлимы выделялся приплюснутый нос и маленькие, узко посаженные глаза. Он был