– Ты похож на сморщенную тень, отброшенную на асфальт полуденным солнцем, – сказал Гловер. – Что с твоей личностью? Она не имеет четких граней и больше похожа на искусственно созданный гомункул.

– Что ты несешь?

– Неважно. Может, я и ошибаюсь. Все мы немного не в себе в последнее время. В конце концов, это просто сон. Давай сосредоточимся на работе.

Кинотеатр притаился в стареньком аутентичном здании из начала двадцатого века с отреставрированным на современный безвкусный лад фасадом. Афиша помаргивала умирающей лампой подсветки. Толпы желающих попасть на сеанс у дверей не наблюдалось.

Они прошли внутрь, минуя закрытую билетную кассу и безлюдный холл. Полупустой зал кинотеатра навевал тоску. В креслах сидели ряженые манекены, с бессмысленной миной взиравшие на полотнище экрана. Фильм был в самом разгаре.

«Бесконечные запутанные коридоры “Одинокого путника” казались отражением изломанных рахитичных сознаний его постояльцев. Они бродили среди напускной и избыточной роскоши, столь несвойственной всем прочим лечебным учреждениям, словно призраки. Успешные люди, прошедшие по трупам первопроходцев и достигшие вершины Эвереста, но не обнаружившие там ничего, кроме пустоты в сердце. Фальшивые боги этого мира с обложек “Таймс”, сослужившие грязную и неблагодарную службу и ставшие затупившимися инструментами коллективного бессознательного. Для всякого поломанного скарба есть сарай. Там они и ржавели…»

– Гонору у красотки Жюли всегда хватало! – вставил свои пять копеек Гловер.

Он подошел к экрану, отбрасывая тень на сцену из фильма, достал из кармана зажигалку и покрутил в руке. Огниво было старое, а потому кремень выбил искру далеко не с первой попытки. В пещере бессознательного им просто повезло. Тусклый огонек без труда прожег дыру в белом полотне по форме тени Гловера. Он шагнул вперед и исчез. Вульф, недолго думая, последовал за ним.

Когда он миновал прожженную в полотне экрана дыру, ему послышался громкий и отчетливый хруст попкорна, доносившийся из зрительного зала. Алекс на мгновение оглянулся и заметил легкое движение на задних рядах среди рассаженных там манекенов. В одном из кресел расположился мальчик. Ярко-желтое ведро попкорна, стоявшее на коленях, особенно сильно контрастировало с его бесформенным серым одеянием. Большего Вульф разглядеть не успел. Кинематографическое действо поглотило его с головой.

Было далеко за полночь. Алекс сидел в ординаторской, потягивая ароматный и чертовски горячий кофе из чашки. Орье была на взводе. Вышагивала взад-вперед по комнате, как маятник метронома для лечебных сессий гипноза. От этого мельтешения перед глазами у него разболелась голова.

– Точно вам говорю, это он! – не унималась она.

– И что же ты намерена предпринять? – слова непроизвольно сорвались с его губ. Вульф попытался было противиться, но чья-то несокрушимая воля тащила его по рельсам истории без возможности вмешиваться. В фильме он был актером, исполнявшим заученную роль.

– Я хочу справедливости! – в запале ответила Орье.

– Болезнь никогда не бывает справедлива. Это неукротимая стихия, и перед ней мы ничто. Ты знаешь, что я могу тебе предложить. Попытку исцеления. Шанс. Альтернативу. Нужно только упорно работать.

– Лечить это безумное животное?

– Ты врач, а он пациент. Разве может быть иной выбор?

– Бешеную скотину всегда ведут на убой. Без сомнений. Без колебаний.

– Подобные изречения наводят на мысль, что яблоко от яблони…

Орье бросила яростный взгляд в его сторону и спешно покинула ординаторскую.

Она была занимательным объектом для наблюдений. Умная. Бескомпромиссная. Полная эмоционального надрыва. Такие становятся помощниками высшего качества. Его мечта увлекла за собой многих. Кто-то сгорел по пути, так и не увидев ее воплощения. Нужны были свежие угли.

Вульф встал и осторожно вышел за ней. Ему было интересно, что произойдет. Эмоций не было. Одно нагое исследовательское любопытство.

Следовало действовать незамедлительно. Никто из посторонних не должен был испортить фальшивой игрой драматический эндшпиль. Требовалось подготовиться. Немного первоклассных седативных препаратов в кофе охранников, небольшая диверсия с системой видеонаблюдения, пара латексных перчаток на руки, врачебная маска, скрывавшая лицо, электрошок из подсобки, где ютились санитары.

Орье проникла в палату в начале четвертого утра. Идеальное время, когда совы уже угомонились, а жаворонки еще сладко посапывают в уютных гнездышках. В кармане халата она прятала портативный инъектор. Стоило надеяться, что Жюли прихватила нечто элегантное и быстро расщепляющееся в биологических тканях и жидкостях. То, что будет сложно обнаружить.

Теперь его звали Эрик Хайден. Помещен в клинику с подачи ассоциации психиатров и психотерапевтов СГА. Счета за его содержание оплачивались оттуда же. Чертова кучка снобистских ублюдков! Естественно, они вывели его на чистую воду после резонансного судебного процесса, но зачем выносить сор из избы и портить репутацию всего профессионального сообщества? Рука руку моет. Лучшей тактикой было спрятать это пугало в самый дальний и охраняемый чулан. Девчонке стоило отдать должное. Выйти на его след было непросто.

Она решилась далеко не сразу. Долго стояла рядом, пристально всматриваясь в мирное лицо спавшего пациента, нагруженного лекарствами так, что вряд ли его разбудил бы и выстрел из пушки. Наконец, Орье ввела в капельницу раствор из инъектора и спешно покинула палату. Лицо ее было белее снега. Призрак свершившегося возмездия.

Вульф проводил ее взглядом, скрываясь в глубоких тенях коридора. Когда звуки удаляющихся шагов стихли, он прошел в палату и проверил состояние пациента. Артериальное давление резко падало. Пульс нитевидный. Частота сокращений сердечной мышцы снижалась. Алекс ввел внутривенно быстродействующий универсальный метаболит и провел комплекс реанимационных мероприятий. Состояние стабилизировалось, но действие прописанных для постоянного приема лекарственных средств также было нейтрализовано метаболитом.

Хайден открыл глаза.

– Вот ты и попался, сучонок! – оскалился он.

Хайден попытался подняться, но Вульф заткнул ему рот ладонью и навалился всем телом, не давая двинуться с места. В глазах Хайдена разгоралось безумие. Он превращался в мохнатого злобного паука с человеческим туловищем.

Кое-как дотянувшись до электрошока в кармане халата, Вульф вырубил его, обратив превращение в монстра. Затем повторно ввел внутривенно положенный по назначению лекарственный коктейль. Прибравшись за собой, Алекс пошел досыпать оставшиеся крохи заслуженного сна.

На утреннем обходе вместе с ординаторами Вульф не преминул посетить палату Хайдена, уверив наблюдавшего его врача, что визит необходим для демонстрации интересного клинического случая.

– О, Жюли! Моя ненаглядная малышка! Пришла навестить своего непутевого отца! – воскликнул Хайден.