– Да нет, никого не было.

– Вспомните. Водопроводчики там всякие, сантехники, милиционеры?

– А, да, сегодня утром был антеннщик, попросил масло чуть подогреть.

– Зачем аннтенщику масло? Как он выглядел?

– Крупный такой, лет тридцать.

– Броское в нем было что-нибудь?

– Вы знаете, у него кулаки необычные, как шары. Я таких никогда не видела.

– Сколько он пробыл у вас?

– Недолго, минут пять, постоял в коридоре, пока я масло грела, потом ушел.

– А, черт!

– Подождите, к нам кто-то звонит.

– Не открывайте!!! – заорал Кивинов.

– Саша, Саша, спроси, кто там? Он уже открыл. Это Витя.

– Послушайте внимательно. Сейчас мы приедем. Я позвонюсь тремя короткими звонками. Раз, два, три. Запомнили? До этого, кто бы ни звонил, чтобы ни говорил, двери не открывайте. Мы выезжаем.

Кивинов бросил трубку.

– Погнали, быстрее. Пусть Миша автомат захватит и жилет. Еще кто есть?

– Дукалис у себя, Волков, Каразия тоже где-то здесь ошивается. Борисов еще.

– Пошли.

По пути Кивинов заглянул к Волкову.

– Славка, будь другом, сгоняй в девяностое. Попробуй узнать, кто там вчера вот этот телефон пробивал. Сделаешь?

– Тебе надо, ты и езжай. У меня с малолетками заморочек хватает.

– Да! Да! Мне надо! Мне! И вон им! А тебе что-нибудь вообще надо? Все равно ни фига не делаешь! Мы не за премии пашем! Понял? Можешь сидеть дальше, без тебя обойдемся, говнюк!

– Ты чего разорался? Заболел, что ли? Ладно, давай свой телефон. Чуть что, сразу в крик…

Кивинов уже не слушал, а бежал дальше по коридору.

Соловец с остальными уже сидел в урчавшем под окнами отделения УАЗике. Кивинов упал на переднее сидение.

– Вася, давай в Купчино на Будапештскую.

Борисов, сидевший рядом с Дукалисом, что-то упорно доказывал ему вполголоса.

– Меня спрашивают, ну, что ты Гриша все время пьяный? Не надоело? А я отвечаю, не потому я пью, что хочу запьянеть, а потому, что не хочу трезветь. Мне год до пенсии, а что я видел? Чего добился? Да ни хера! Язву да невроз заработал. С семьей завал. Всю жизнь мне ментура сраная сломала. Во где сидит!

– Григорий, – прервал Борисова Кивинов, – философские вопросы о смысле жизни не убегут. Обсудим после.

– А куда едем-то, кстати? Объяснил бы хоть, в чем дело.

– Гриша, у тебя пушка с собой?

– Вопрос! Как говорят наши американские коллеги, пусть лучше пистолет окажется у тебя, когда он не нужен, чем его не окажется, когда он понадобится. Ха-ха!

УАЗик тронулся. Кивинов сидел спереди, Соловец, Дукалис, Каразия, Петров и Борисов расположились сзади.

– Так. Теперь слушайте, – Кивинов повернулся назад. – Ехать нам минут двадцать, думаю, уложусь. Повторяться не буду, просьба без вопросов. Прошу учесть, что я сам много еще не знаю, а потому изложу только версию.

Деньги и только деньги стоят заглавной буквой в этой истории. В 1987 году в славном городе Москве четверо приятелей решили немного заработать, не прибегая к услугам фабрик и заводов. Чтобы сразу и много. Они нашли очень простое решение – проломить пол в центральной районной сберкассе и свистнуть деньги. Кто же это такие? Один из героев выплыл в нашей речке Красненькой, пойманный рыбо-ловом-бутылочником. Как вы поняли, это Шабанов. Второй герой – по фамилии Костылев – был недавно застрелен в Москве прямо рядом со своим собственным домом. Третий товарищ – Кравцов Эдуард Сергеевич, приходивший к нам со своим адвокатом, и последний – Витя Мартынов, в гости к которому мы сейчас и направляемся. Короче, знаток русского языка сказал бы, все четверо – одного сапога пара.

Кто из вышеперечисленных лиц был инициатором ограбления, я пока сказать не могу, но думаю, что тот, кто имел какое-нибудь отношение к сберкассе, потому что сейф был открыт ключом, а пол проломили в том месте, где надо. Но, увы, случилась маленькая неудача – сработала фотосигнализация, о которой ребятишки не подозревали. Короче, подскочила охрана. Наверняка с опозданием, ввиду чего были задержаны только двое – Шабанов и Мартынов. Двое других, а вместе с ними и все деньги – полтора миллиона – исчезли в неизвестном направлении. Задержанные на следствии своих подельников не сдали. С учетом их несудимого прошлого оба получили ровно по шесть лет. Что же касается денег, то их, скорей всего, помыл Кравцов, навешав Косты-леву лапши, будто их сперли Мартынов с Шабановым, скинув куда-то перед задержанием. Костылев поверил, потому как беглецов прихватили не прямо в сберкассе, а во время их дружного бега с места происшествия.

Таким образом, Кравцов оказался единственным хозяином огромной – по тем временам – суммы. Дело в отношении неизвестного, укравшего деньги, было выделено в отдельное производство и приостановлено «глухарем». У двух неудачников описали имущество и отправили их на зону.

Разумеется, Кравцов не мог сразу воспользоваться такими деньгами, а поэтому положил их в кубышку до лучших времен перестройки. Однако в 1991 году он засуетился. Близилась угроза инфляции, и деньги могли пропасть. А посему он решил свинтить из Москвы, женившись на ленинградке. Переехав сюда, он быстро нашел применение деньгам, каким-то образом легализовал их и стал весьма состоятельным бизнесменом. Причем гораздо более состоятельным, чем рассказал нам. 500-й «Мерс», на котором он приехал в отделение, есть далеко не у каждого бизнесмена.

Костылев тоже не терял времени даром – ударившись в коммерцию, он также сколотил себе достаточное состояние, чтобы иметь наемных телохранителей. С Кравцовым, по всей видимости, он отношений не поддерживал.

Пару месяцев назад за хорошее поведение Шабанова перевели на «химию». И он решил воспользоваться этим удачным фактом и получить свою, а заодно и Мартынова, долю. Только этим я могу объяснить его побег с «химии». Отсидеть почти шесть лет на зоне и не вытерпеть пару месяцев на «химии» – это просто нелогично. Матери он, конечно, соврал, что его выпустили досрочно. Приехав в Москву, он первым делом навестил Костылева. Вероятно, между ними произошел инцидент, закончившийся потасовкой, потому как каждый думал, что деньги у другого. Но в конце концов они поняли, что оба обмануты Кравцовым. Костылев после этого наверняка направил в Питер гонцов на разведку – справки навести о бывшем приятеле – и был весьма удивлен, узнав, что тот очень недурно живет. Естественно, возникло желание поиметь с Кравцова круглую сумму в счет его обмана, нехорошо друзей динамить. Снабдив Шабанова деньгами на дорожные расходы, Костылев отправил его в Питер на переговоры. Тот, приехав, снял комнату и позвонил Кравцову. Какие аргументы выдвигал Шабанов, я не знаю, но скорее всего это были банальные угрозы о расправе, потому что шантажировать Кравцова участием в деле вряд ли бы удалось. Тот мог точно так же припереть Костылева. Тем не менее, Кравцов и не собирался платить своим подельникам, решив попросту пристрелить обоих – самое простое по нынешним временам решение, пиф-паф… Будучи у нас, он сказал, что не знает, где жил в Питере Шабанов. Здесь он прокололся. Ведь у него дома автоответчик с определителем номера, поэтому он вполне мог вычислить адрес.