стоял под козырьком за ее спиной: руки в карманах брюк, голубая рубашка под твидовым пальто оттеняет глаза, волосы небрежно убраны назад. Человек с журнальной обложки, даром что ростом не дотягивает до классических манекенов. Хотя даже на этот его недостаток Вика толком не могла опереться.

— Преследуешь? — спросила она с вызовом. — Неужели нет занятия поинтереснее?

— Не старайся, — он широко ухмыльнулся. — Все твои грубости сегодня я спишу на удар по голове.

Вика чуть не задохнулась от накатившего возмущения. Сколько ни старалась, сколько ни боролась с собой, ни ломала себя — тщетно. Он снова здесь. Он снова где-то глубоко под кожей.

— Что тебе нужно? — прямо спросила Вика, тщательно соблюдая дистанцию и отступая на каждый встречный шаг Макса. Ветер беспардонно ерошил ему волосы, трогал за отвороты пальто, проявлял мягкий румянец на скулах.

— Не уверен, что ты доберешься до дома после такого столкновения, — он остановился, заметив ее попытку к бегству. — Хочу подвезти, если позволишь.

— Не позволю, — отрезала Вика. — Со мной все хорошо. Спасибо за заботу.

— Вик, — он поймал ее за локоть, — ну подожди.

— Отпусти, — выдохнула ему в лицо Вика. — Коллеги увидят, донесут.

— Не донесут, если хотят работать здесь дальше, — Макс хмыкнул. — Позволь тебя подвезти. Только подвезти и ни секунды сверху.

— Нет. У меня электричка через пятнадцать минут.

— Как жаль, что ты все равно на нее опоздаешь.

У Вики бессильно опустились плечи: если он что-то решил, то пойдет напролом, это она уже усвоила. И можно либо бодаться с ним до нового пришествия, либо сделать вид, что поддалась.

— Ты не отвяжешься, да? — спросила Вика обреченно.

— Да.

— Почему?

Он ненадолго задумался, прежде чем ответить:

— Мне нужно знать, что ты в порядке.

— С чего бы?

— Ну, с недавних пор это стало важно. И если ты продолжишь допрос, мне придётся нести тебя в машину силой.

С неба начало противно накрапывать — холодная морось прилипала к щекам и блестела на старенькой, покрытой трещинами и потертостями Викиной кожаной куртке. Она давно уже просила замены, но денег не хватало, и Вика по утрам старалась передвигаться короткими перебежками, но от простуды ее это не спасло. Вот и теперь она уже дрожала от пронизывающего ветра, и Макс, конечно, не мог не заметить.

— Не хочешь, чтобы я тебя просто подвез, позволь хотя бы спасти от воспаления легких?

Вика устало махнула рукой, мол, делай, что хочешь.

Впрочем, разрешение ему не требовалось.

Глава двенадцатая

В машине Макса остро пахло горьким мужским парфюмом и сигаретным дымом. Кремовая кожа сидения скрипнула, когда Вика скользнула коленями к бардачку. Вспыхнула зелёным свечением приборная панель, двигатель сначала рыкнул, а затем блаженно замурчал, едва ощутимо вибрируя.

Макс молча тронул «Бэху» с места, и они неспешно заскользили в потоке. И сколько бы Вике ни хотелось отыскать в Максе лишний недостаток, так и не вышло — он вёл осторожно, с каким-то даже изяществом вращая руль одной ладонью. Молчание между ними натягивалось струной, становилось неловким и находиться в нем был тягостно.

— Высадишь у станции, ладно? — решила заранее предупредить Вика. — Не хочу, чтобы мать видела.

— Ха, я что, уже вычеркнут из списка женихов? Как быстро.

— Ты все равно был вписан карандашом в самый конец.

— Вторым пунктом? — улыбнулся Макс. — Сразу после наркомана-рецидивиста?

Вика не ответила, уставившись в окно. Она хотела потребовать остановиться, выпустить ее, пусть посреди загородной трассы, но все же лучше, чем дальше выслушивать насмешки. Однако вместе с тем она точно знала — Макса такой приказ только позабавит и тогда придется выпрыгивать на полном ходу.

— Извини, — спустя время раскаялся он. — Не только тебе мозги сегодня отшибло.

— Мне ничего не отшибало.

— На что ты злишься?

— Мне была нужна моя платформа! А не тот унисекс, который ты предлагаешь, — выпалила Вика, и боковое окно запотело от ее дыхания. — Зачем ты меня запорол?

— Твое решение небезопасно, — возразил он невозмутимо. — На самом деле небезопасно. Там может всплыть что угодно, любая дыра, через которую к нам войдут безо всяких ключей и паролей. Ты готова за это отвечать?

— Я все проверю.

— Нет. Прости, ничего личного. Но я здесь отвечаю за безопасность и решать мне. Поверь, я не хочу тебе помешать. Только защитить.

В иной ситуации он наверняка не был бы так серьёзен и вряд ли стал бы объяснять своё решение — в конце концов, кто она такая? Менеджер среднего звена, который хочет сделать, как ей удобнее, плевав на других. Вика стушевалась и вновь уставилась в окно, за которым в грязно-серое пятно сливалась унылая березовая роща.

— Это единственный повод для обиды? — уточнил Макс, когда она так и не ответила. — Не могла же ты надуться из-за такой ерунды.

«Он ждёт, что я скажу правду», — удивилась Вика и промолчала.

Макс терпеливо дожидался ответа, постукивая большими пальцами по рулю. В профиль он смотрелся не хуже, чем анфас, будто выточенный из камня скрупулёзным скульптором. Только глаза ожили с тех пор, как Вика видела их напротив, стоя на крыльце своего дома.

— Я думал о тебе весь день, — ляпнул Макс, не отрывая взгляда от дороги.

— И к каким выводам пришёл? — неуверенная, что хочет знать, спросила Вика.

— Они тебе не понравятся.

— Ну ты уж рискни, не бойся.

— А я боюсь. Прости, но правда боюсь.

Он плавно перестроился в левый ряд и так втопил, что Вику вжало в сидение. Она нарочно ударилась затылком о подголовник и закрыла глаза. С сердцем снова было неладно — крутилось, будто старалось выскользнуть из кулака. Как изматывает тьма, когда идёшь на ощупь и не знаешь, когда врежешься или поскользнёшься.

— Тогда зачем начинал? — спросила Вика, искоса взглянув на Макса.

Он одной рукой нашёл пачку в подстаканнике и зубами подцепил сигарету за фильтр. Щелчок зажигалки отчетливо выявил тишину.

— Чтобы ты не думала, что я над тобой издеваюсь.

— Да ну что ты, — ядовито усмехнулась Вика. — С чего мне так думать?

— Давай серьезно?

— Не давай. Если хотел серьезно, надо было сразу сказать. Я бы не поехала.

— Поэтому и не сказал.

— Вот и не выкручивай мне теперь руки. Мы больше не на работе, и ты не можешь мне указывать.

Макс собирался возразить, но его прервал телефонный звонок. На панели, перехватившей вызов, высветилось фамильярное «Мася». У Вики вдруг к горлу подступила тошнота, хотя ее в жизни не укачивало.

— Да, малыш, — с непривычной мягкостью ответил Макс, прижав трубку к уху плечом. — М, прости, забыл.

Тон его стремительно переменился, как и выражение