— Это… это… — она не могла подобрать слов.

— Недописанно — усмехнулся Урмэд.

Посмотрела на него, совершенно другим взглядом, словно он был не-дайном, словно в первый раз увидела. И теперь, после всего, он не казался ей страшным, уродливым, непонятным. Да, суровое лицо, но взгляд насмешливый и совсем не злой.

— Почему я?

Урмэд пожал плечами, посмотрел в окно.

— Тебя еще нет в моей коллекции. Как видишь, я написал портреты почти всех обитателей этого дома и просто не мог пропустить новое лицо.

Дайн обвел рукой завешенные холстами стены.

Не говорить же ей в конце концов истинную причину своего порыва.

— Если есть время, я бы хотел попросить тебя недолго побыть моделью.

Иэнель с радостью согласилась. Ей бы хотелось иметь именно этот портрет.

— Только пообещай, что он будет мой.

— Хорошо, — с легкостью сдался он, — обещаю.

Урмэд переставил холст на место пейзажа, развернул в противоположную сторону.

— Садись сюда, на окно…

Он помог ей устроиться, переложив мягкую подушку с кресла на подоконник. Сложил руки на коленях, так как они были изображены на картине, поправил волосы, одежду. Перегнулся через подоконник и сорвал с ветки листик, вложил в пальцы, словно это был цветок. Кивнул.

От каждого его прикосновения по спине Иэнель пробегали мурашки. Она почему-то засмущалась его близости и этой, почти интимной, обстановки. Щеки залил жаркий румянец и от этого еще больше стало неловко. Хотя ситуация по сути была самой прозаичной. Чего уж странного позировать художнику, тем более одетой.

— Иэнель! — прорвалось сквозь затопивший голову шум, — Ну посмотрите же на меня.

Они встретились взглядами.

Теперь Урмэд вернулся к субординации и кажется, тоже немного был смущен. Двигался чуть более порывисто и нервно. Вытер кисти о порядком замусоленную тряпку и принялся разводить свежие краски. Тряпка полетела в мусорку, в руках появилась новая — чистая.

— Голову чуть выше… Да, вот так. Удобно?

Она кивнула.

— Признаться, я даже не рассчитывал и не мечтал, что ты согласишься позировать мне. Но это просто здорово! Писать по памяти сложнее, — смущенно произнес он, накладывая краски на палитру.

— Почему? Неужели я на самом деле такая вздорная? — обиделась девушка.

Урмэд пожал плечами.

— Во-первых ты принцесса, а во-вторых неизвестные художники сами платят, чтобы модель согласилась им позировать.

— Я не ханжа, Урмэд. Тем более, твои работы настолько необычны и талантливы, что я уверена, скоро у ворот будет стоять очередь из желающих заиметь портрет, написанный тобою.

Дайн фыркнул, но спорить перестал. Нет ничего хуже напрашиваться на похвалу выставляя свои слабости напоказ.

Иэнель немного повозилась на подоконнике и явно не знала куда девать глаза. То ли смотреть в окно, то ли на художника.

— Понимаю, тебе непривычно… Если хочешь, расскажи о себе, это отвлечет тебя и настроит на работу меня.

«Отлично выкрутился, хитрец»

Ну что ж, скрывать ей нечего, тем более, раз он так близко знает отца, то и о ней наверняка слышал. Что бы такого рассказать?

— Я ненавижу дайнов.

Иэнель сказала это спокойно, даже немного с вызовом, но взгляда от рощи за окном не отвела. Проще рассказывать, когда не видишь его глаз.

Мгновение в комнате стояла тишина. Дайн весело фыркнул.

— Отличное начало, продолжай!

— Ненавижу потому, что они отняли у меня почти всё.

— Имеешь в виду резню Праздника Памяти? — мрачно спросил он, намешивая на палитре цвет ее волос.

— Да. У меня погибли все, кроме отца. В тот день он уезжал на турнир в Дардед, а так как день был праздничный, дома собрались многие родственники. Мы с мамой были в танцевальном классе, когда ворвались… они.

— Не продолжай, я знаю, что тогда было, — глухо сказал он.

— Нет, мне надо… — Иэнель вздохнула, — Веришь, ты первый за эти пятнадцать вёсен кому я это рассказываю. И главная ирония состоит в том, что рассказываю я это именно дайну.

Она стрельнула на него взглядом. Урмэд грустно улыбнулся, но спокойно продолжил свое занятие.

— Знаешь, иногда кажется, что мне всё это приснилось. Вот я сейчас выйду из этой комнаты, разобью шарик портала и попаду домой. Туда где была мама, бабушка, дом….

В тот день мы готовились к балу, и учитель показывал новые движения. Я в первый раз должна была танцевать с партнёром. Говорили, что отец нашел мне подходящую партию, я никогда не видела его, но почему-то ужасно волновалась. Старшие фрейлины с завистью говорили, что он красив и отлично образован, — Иэнель печально улыбнулась, невидяще смотря на кроны деревьев, — Наш зал был наполнен солнцем и свежим весенним воздухом. Окна были открыты и шторы легко трогал ветер.

Вероятно, нас предали. Они вошли через портал, а ведь все знают, что дайны не могут их изготавливать. Много, наверное, около сотни. Или от страха мне так показалось? У них был золотой порошок, нейтрализующий нашу магию. Десяток набросился на нас, а остальные рассыпались по замку. Учитель защищал нас до последнего и нам удалось добежать до двери. Вокруг была такая неразбериха, что мы просто не понимали, что делать. В коридоре было еще хуже. Слуги, стража, гости — все метались в ужасе ничего не соображая, буквально натыкаясь на мечи дайнов. Не знаю, как маме это удалось, но кажется в ее руках было оружие и она, защищая меня, отбивалась от налётчиков. А потом всё вспыхнуло. Разом, словно огонь вылили из огромной чаши, и он хлынул вниз…

— Шаманы дайнов. Почти единственное что они умеют — это управлять огнем.

Иэнель кивнула.

— Помню лестницы, горящие гобелены, потрескавшиеся от жара камни под ногами, горящие перила, а внизу просто пекло… Мы почти пробились к выходу, но в холле творился кошмар. Дайны, словно заговоренные, не боялись огня. Наши воины, стражники пытались пробиться на верх, чтобы спасти нас, но гибли в пламени и под клинками.

Помню одного — на нем уже пузырилась кожа, а он всё отбивался… — Иэнель сглотнула, — Иногда мне всё это снится… В конце лестницы на нас напал огромный дайн весь в колючих доспехах, словно чудовищный ёж.

Силы были неравны, однако нам повезло — на него рухнула горящая балка. Казалось бы, всё — спасены, но эта тварь метнула меч, пригвоздив маму к стене. Рухнула еще одна балка теперь между нами. Мама кричала что бы я уходила, спасалась сама.

Я стояла перед стеной огня, видя, как она умирает и ничего, совершенно ничего не могла сделать.

Задыхаясь в дыму, пыталась забиться под лестницу, но меня выволокли за волосы, потащили, по горящему полу. От ужаса совсем потерялась и просто визжала во всё