в самом умеренном темпе. 4,4 миллиона лет назад это Ardipithecus ramidus – истинные человекообезьяны, у которых сочетались шимпанзиные размеры мозга с маленьким лицом и скромными клыками, длинные руки с почти человеческими пропорциями кисти, расширение таза со всё ещё большой длиной таза, хватательный первый палец стопы со сводами стопы. Такие существа могли одинаково успешно и бегать по деревьям на четвереньках с опорой на ладонь, и подвешиваться на ветвях, и ходить по земле на двух ногах. Но «одинаково успешно» – не значит «очень хорошо», так как по всем указанным способам передвижения ардипитеки уступали и лесным шимпанзе, и степным людям. Но это была не беда, ведь жили ардипитеки в таких местах, где не было бы уютно ни шимпанзе, ни людям. Судя по составу флоры и фауны, а также изотопным анализам, в Арамисе деревья покрывали кронами от 20 до 65 % земли: это уже и не густой лес, но ещё далеко не саванна, а скорее парк с живописными кущами и просторными полянами. При этом палеодиетологическая изотопная реконструкция показывает, что ардипитеки питались только в лесу. Получается, все их наземные адаптации возникли только для того, чтобы как можно быстрее преодолевать ужасные открытые пространства между благословенными рощами.

Прямохождение долгое время не было таким уж однозначно прогрессивным. Это мы видим на примере следующего вида австралопитеков – Australopithecus anamensis из Восточной Африки с древностью 3,8–4,2 млн л. н. В частности, наверху его большеберцовой кости медиальный мениск крепился только в одном месте, как у обезьян, тогда как у людей он крепится в двух местах – для ограничения вращения и направления движения строго вперёд – назад. У того же анамского австралопитека лучевая кость имеет подозрительную скошенность нижнего конца, подобную той, что у горилл и шимпанзе ограничивает разгибание кисти на тыльную сторону при костяшкохождении. Получается, что некоторые уже почти двуногие могли переходить обратно на четвероногость, так как двуногость была настолько несовершенной, что не очень-то и полезной, и даже бег на кулаках оказывался предпочтительнее. Впрочем, по одному признаку одной кости, к тому же крайне деформированной тафономически, делать слишком большие выводы тоже не стоит.

Наконец, в конце раннего плиоцена – 3,8 млн л. н. – в Восточной Африке появились ранние Australopithecus afarensis – первые представители новой волны видообразования грацильных австралопитеков. Эти существа уже окончательно и бесповоротно спустились на землю и твёрдо встали на две ноги. В их диете дары леса занимали уже лишь половину, тогда как вторую половину приходилось искать в саванне. Первые афарские австралопитеки были довольно крупными, но мелкозубыми, в последующем тело уменьшалось, а зубы – росли. Занималась заря людей.

* * *

В то время как наши предки спускались на землю и осваивали новый образ жизни травоядных жителей саванны, жирафы из последних сил цеплялись за деревья и терпели крах. Оставаться верным листвяной диете было непросто, не всем удалось вытянуть шеи и ноги в достаточной мере. В любом случае у деревьев есть преимущество – им не надо ходить, так что они меньше ограничены физикой и могут вырастать хоть до ста метров высотой. В мезозое подобное противостояние зауропод и секвой довело тех и других до рекордных размеров, но в итоге ёлки победили, вознесли кроны на недосягаемую высоту и своими голыми несъедобными стволами истребили своих пожирателей-ящеров. В плиоцене история повторилась, только теперь на ринге боролись акации и жирафы. Как и раньше, деревья в целом выигрывали, но и у жирафов была лазейка: дерево растёт долго, от семечка до гигантского зонтика оно должно пройти все промежуточные стадии, на которых его можно сколько угодно объедать.

Кстати, не только жирафы пошли путём удлинения: антилопа геренук Litocranius walleri не только вытянулась ногами и шеей, но ещё научилась вставать на задние ноги, чтобы доставать до как можно более высоких веточек. Правда, в ископаемом виде геренуки известны крайне фрагментарно (единичные кости из кенийского местонахождения Лайньямок с древностью 350 тыс. л. н. и замбийского Брокен-Хилл – 300 тыс. л. н.), так что их эволюционный путь пока в полном тумане; ясно только, что путь этот был довольно длинным, так как супервытянутые пропорции и низкокоронковые зубы не могли возникнуть вдруг. Уникальность геренуков среди всех антилоп и их отсутствие в палеонтологической летописи сами по себе показательны: значит, они всегда были очень редкими, стало быть, такая адаптация не очень-то эффективна.

Не самые прогрессивные жирафы оказались на грани исчезновения. В начале плиоцена в Китае ещё паслись последние самотерии – Samotherium sinense (он же Alcicephalus sinense). Видимо, не случайно они же оказались самыми большими представителями подсемейства Samotheriinae. У одних особей китайских самотериев рожки были крошечными, у других же, напротив, – длиннющими, расходящимися широко в стороны, наподобие жирафокериксовых и инджанатериевых.

Сиватериевые Sivatheriinae тоже вымирали, хотя некоторое разнообразие по инерции сохранялось: ещё держались грузинский безрогий Karsimatherium bazalethicum (который, впрочем, может быть самкой какого-то вида Bramatherium), македонский лосерогий Sivatherium garevskii и афро-европейский Sivatherium hendeyi, более крупный, чем его потомки, с передними рогами-конусами и задними длинными равномерно загнутыми рогами-колотушками с шариком на конце, придерживавшийся смешанной сезонной диеты с минимальным количеством травы. С другой стороны, моляры сиватериев были крайне большими – намного крупнее, чем у современных жирафов, что особенно бросается в глаза, учитывая не столь уж высокий рост сиватериев. Получается, мегадонтия у жирафов вошла в моду намного раньше, чем среди наших предков.

Жирафы опять осваивают Африку

Жирафы и до этого присутствовали на Чёрном континенте, но всё как-то не в полную силу; в Евразии и разнообразие, и численность были выше африканских. В начале же плиоцена в Африке наконец появились целых три вида настоящих жирафов: Giraffa jumae ростом с современного жирафа, G. stillei (=он же G. gracilis) размером поменьше и G. pygmaea – совсем маленький. Первый отличался повышенной массивностью, залихватски закинутыми назад рожками, плоским или даже вогнутым лбом с крайне слабым непарным бугром, который у современных жирафов иногда достигает приличных размеров. Второй – самый обычный вид, известный со всех частей Африки, отличался от современного только чуть меньшими размерами. Третий – самый мелкий вид с вертикальными рожками.

* * *

В начале плиоцена люди и жирафы окончательно пошли противоположными эволюционными дорожками. Мы слезли с дерева на землю, променяли четвероногость на прямохождение и сменили диету с лесной на травяную, жирафы даже в саванне остались листоядными четвероногими и для этого окончательно вытянулись до состояния каланчи.

Поздний плиоцен. 3,6–2,58 млн л. н.

Климат, враги, конкуренты

Во второй