идеей объединения всего человечества, ведь не всё человечество будет порабощено. Чем это отличается от его завоевательской деятельности, когда гибнут люди со всех сторон?

Когда-то, лёжа на пыльной мостовой Лирейской крепости с простреленной ногой и сломанным экзоскелетом, он услышал фразу, которая долго его мучила.

«Есть что-то, что непоколебимо ни при каких условиях. Для каждого это что-то своё. Без него ты уже больше не ты».

Голос никогда не говорил «ты», он говорил «мы» и Седрик знал, что цена сделки выше, чем кучка людей, пусть даже эта кучка — половина всех жителей планеты. Цена будет в том, что ему придётся делить власть со странным «некто». И это было бы не проблемой для прошлого него — гибкого и приспосабливающегося, идущего на самые странные компромиссы. За годы он смог для самого себя уяснить, что же это самое «своё», без чего он — уже не он.

Полная и абсолютная, не разделённая ни с кем ответственность за свою жизнь.

— Я готов, — ответил Седрик, — если ты больше никогда не проявишь себя.

Он ощутил злость внутри и враз всё стихло, будто голоса никогда и не было. Седрик знал, что невидимый собеседник объявится снова, а сейчас лишь продолжил медитацию.

Время шло, солнце село за горизонт, начинало клонить в сон. В дверь постучались.

— Войдите, — отозвался он и встал, разминая окаменевшую спину.

На пороге появился молодой парень в гражданской одежде, но с наушником в ухе и пистолетом в кобуре на поясе.

— Операция «Колдун» требует вашего непосредственного участия, сэр.

Седрик хрустнул спиной в последний раз и прямо при подчинённом принялся переодеваться в военную форму. К слову теперь он так же, как Гинн, чувствовал, что железо и искусственный материал кожи мешает ощущать то биение, что он начинал улавливать в медитации. Возникало желание ходить голышом, которое он никогда не подавлял, когда оставался один в окружении служанок. Вероятно прослыл среди них старым извращенцем или рехнувшимся пенсионером — чёрт с ними, итить их на лево.

Они прошли на крышу, где их ждал военный вертолёт.

Мелькали дюны, сменившиеся тропическими лесами, а после и вовсе засеянными полями Ампортуса. Ночь властвовала над миром, свежий воздух смешивался с вонью выхлопных газов, напоминая те вылазки, в которых молодой Седрик участвовал в качестве наёмника под ложной личиной — часть обычной тренировки Крассов. Никто никогда не узнает про старшего брата Седрика по имени Лютер, погибшего в боевом крещении под Аргустинами — огромная утрата для семьи Красс и перемена стратегии для юного Седрика.

— Как прошла операция?

— Ни единого выстрела. Подосланная эскортница вдохнула ему снотворное, так что всё прошло по самому гладкому сценарию.

— Он утверждал, что умеет читать мысли?

— В брифинге было сказано, что «иногда» (с упором на это слово) умеет читать мысли, поэтому микробомба в зубе Элаизы Пацкевич была с таймером и не требовала участия её воли — мысли её ничего бы не сказали. Более того, она считала, что назначение бомбы было лишить её жизни в случае неповиновения.

— Я в курсе деталей. Меня интересует то, что он не понял, что эскорт был подослан.

— Достоверных данных об этом нет.

Вертолёт летел долго и достиг места назначения лишь когда начало светать.

Идя в абсолютной тишине по коридорам агент зачитывал биографию задержанного, что так же было частью его инструкций:

— Жозе Пауло Денигно, уроженец Минтлу, 58 коротких лет или 24 длинных года, не женат, внебрачных детей нет. Получил образование в Университете Обществоведения в Новом Милане, учёная степень в культурологии. Его друзья утверждают, что Жозе любил фокусы и после университета на пять лет исчез из их круга общения. Сам Жозе утверждал, что в кавернах близ Аглонии, на западе от Нового Милана, случайно помог старцу, который оказался магом и передал ему все свои знания.

— За пять коротких лет, — нахмурился Седрик. — Давай немного перескочим. Что у него за способности?

Седрик принялся сравнивать с Гарри.

— Чтение мыслей, — «Мысли свои ты тоже не скроешь от меня». — Телекинез, — Гарри пули отражал обратно в Седрика, наверное да. — Умеет раздваиваться. — Гарри вроде так не делал, но чем чёрт не шутит.

— Продолжай, пожалуйста, — удовлетворённо кивнул Седрик.

Они уже стояли около заветной двери, в которой должен был идти допрос, но процедура есть процедура.

— Стал известен тем, что выиграл премию Лукаса за подтверждение собственных способностей в экспериментальных контролируемых условиях — поднял в воздух килограммовую гирю силой мысли. Воздействие фиксировалось приборами и на камеру, данные исследованы нашим научным центром, выглядят вполне правдоподобно. После получения премии Лукас Альварес прилюдно объявил о том, что он не прав и закрыл проект.

— Странно, такой идейный Лукас Альварес так быстро сдался.

— Эксперимент повторили в трёх разных лабораториях, но сам Жозе отказался быть подопытным в экспериментах. Есть сведения о том, что Лукас после этого подсел на антидепрессанты, буквально месяц назад. Отследить Жозе оказалось сложной задачей, его нашли только в Килории под именем Жан Маркиз Лагуа — молодой граф, наследник огромного поместья, объявившийся через двадцать пять лет после смерти дедушки.

— Насколько вы уверены, что взяли того?

— Биометрия совпадает на 99 %, логических противоречий нет, — отчеканил тот.

Луч надежды — выйти на знающего и опытного чародея, способного научить магии за пять коротких лет, — был настолько тусклым, что Седрик невольно сжал кулаки и вошёл в тёмную комнату.

Напротив скрученного по рукам и ногам человека сидел дознаватель. Жозе выглядел не очень: лицо опухло от ударов, один глаз закрылся. Хоть его и отмыли, но струйка крови всё ещё стекала из разбитой губы. Его били — это плохой знак.

— В истории есть ещё пробелы, но не тратьте время — он не тот, за кого себя выдаёт.

Жозе затараторил на минтлу, обращая свои слезливые глазки к Седрику, потом сообразил, что это не кто-то, кто приехал его спасать.

— Я Вас знаю, — вдруг округлил заключённый глаза. — Вы же Седрик Красс, президент Шияра.

— Император, — поправил Седрик. — Порадуй меня, скажи, тебе ведь твой учитель запретил демонстрировать силу и теперь ты хранишь его тайны даже ценой свое жизни?

Седрик даже подсказал несчастному выигрышную стратегию, но уже знал результат, поэтому разочарование медленно сменялось всевозрастающим гневом за потраченные деньги из государственного бюджета, время и ложную надежду. «Ну же, скажи да!» — словно делая своей невесте предложение, молил внутри себя император.

— Уважаемый сеньор, я обычный человек и уже объяснил, что меня взяли по ошибке, ни к какому Жозе я отношения не имею.

— А заговорил на минтлу, — вздохнул Седрик. — Давай опустим эту часть лжи