этого мне больнее еще сильнее. Что же мне делать?

— Полин, я на твоей стороне, как бы ни сложилось, — Катя берет меня за руку и слегка ее пожимает. — Если решишь, что тебе лучше закрыть на все глаза и остаться с ним, я тебя поддержу. Если скажешь, что жить вместе больше не можешь, то помогу перевезти вещи.

— И куда? — Кажется, я только что вынесла вердикт своей семейной жизни…

— К нам, конечно! — ободряюще отвечает подруга. — Места у нас много. Тем более, Кирилл сейчас в отъезде.

Как хорошо, что у меня есть Катя! Мне было очень важно услышать, что рядом есть человек, который сможет дать мне безусловную поддержку.

Молчим несколько минут, мое сердце рвется на части. Человек, которого я любила, которому доверилась, который стал во всех смыслах для меня первым, меня… предал.

Вспоминаю его слова, когда я попала в больницу — "У меня никого нет. Эта женщина сумасшедшая". Это звучало так равнодушно и цинично. Теперь я понимаю, почему он меня не целовал, не обнимал, почему прятал взгляд и спешил поскорее уйти.

Ну а раз я ему противна и точно не интересна, зачем оставаться рядом с ним?

— Кать, я не смогу жить с Владом, — двойственные ощущения в душе. Облегчение от того, что решение принято. И боль от того, что самый главный человек в моей жизни меня растоптал.

— Только… Как же наш ребенок?..

— Полиш, ты справишься! Мы справимся! — она выделяет слово "мы", и ее уверенность передается и мне. — Я только на секунду забегу в турагентство, договор надо подписать, а то у нас встреча через полчаса.

— Катюш, если тебе надо работать, давай тогда позже.

— Вот еще выдумала! — она решительно выруливает со стоянки. — А на работе справятся и без меня, чай не маленькие уже. Или ты передумала?

— Нет! — отвечаю четко и решительно.

Катя выбегает из машины, а меня… снова накрывает паника. Так много всего нужно решить, так многое в моей жизни изменится. И уже точно не будет так, как я мечтала…

Влад приходит с работы, и после ужина мы идем гулять в соседний парк. Он гордо катит колеску по аллеям, я держу его под руку, и меня накрывает счастье. Вечером он купает нашего малыша, а я жду с полотенцем в руках.

О чем я только думала? Разве он сможет стать таким?

Будет по вечерам мотаться к своей Стефании, или заведет кого помоложе. А мы — как-то будем жить сами.

Ну раз в любом случае он не вписывается в нашу семью, значит, буду строить свою отдельную.

"Вот такой наш папа, — мысленно обращаюсь к малышу. — Прости, что тебе придется расти без него. Прости, что я принимаю такое решение за тебя. Но мы с тобой обязательно все преодолеем! Мама точно будет рядом".

Катя возвращается, и мы едем за вещами. После больницы я взяла себе комплект ключей, теперь не надо звонить в домофон. Открываю дверь. На кухне орет радио, Нина, не очень попадая в ноты, подпевает молодому исполнителю.

Быстро, стараясь не шуметь. проходим в мою комнату. Сердце бешено стучит, как будто я совершаю преступление. А я ведь только спасаю себя, и остатки своей жизни.

— Собирай самое необходимое! — подруга присаживается на стул, осматривает комнату.

Так, самое необходимое — это что? В голове сумбур и хор из скачущих лягушек.

— Это я теперь что, всю беременность буду так туго соображать? — стою посреди комнаты, не зная, за что хвататься.

— Полиш, давай по порядку! — успокаивает меня подруга. — Сначала — во что класть, потом — что.

Беру рюкзак, покупала его, чтоб форму и кроссовки в спортзал носить. Кидаю в него блокнот — веду в нам “утренние страницы”, следом отправляется недочитанный Бакман. Дальше сворачиваю пижаму.

— Поль, а тебе вот это все сейчас зачем? — Катя смотрит удивленно, но я не могу понять причину. Только нужное ведь беру.

— Так, понятно! — подруга поднимается. — Посиди-ка пока. Документы у тебя где?

— В спальне в сейфе.

— Ок, тогда не посиди. Тащи скорее.

— Все брать?

— Полиш, ну конечно, все. Главное паспорт, остальное на твое усмотрение. Ноут же твой? — берет со стола компьютер.

Киваю и выбегаю из комнаты.

Когда возвращаюсь, Катя отчитывает кого-то по телефону.

— Как можно быть таким идиотом? Ну вот как?

Она меряет комнату шагами. Лицо расстроенное и разочарованное.

— Представляешь, у нас клиенты в офисе, а этот придурок с дырявыми руками! — она задыхается от возмущения.

— Все так плохо? — кажется, теперь настала моя очередь успокаивать и подбадривать подругу.

— Мы им авторский тур на полтора ляма готовили почти месяц. Там люди занятые, секунды свободной нет, — она показывает пальцем вверх, подтверждая значимость персон, с которыми работает. — Вырвались договор подписать, а этот идит пролил на него кофе.

— Беги! — киваю на дверь.

— Справишься сама? Точно?

— Катюш, конечно!

— Я быстро! Только новый подпишу и сразу назад.

Целует меня в щеку и спешит к выходу.

— А хотя погоди! — возвращается. — Давай рюкзак сразу захвачу — тебе тяжести лучше не таскать. Я в него ноут сунула, букридер, планшет, короче, все, что на столе нашла.

И тут до меня доходит. Ну, конечно, документы, техника, деньги — вот, что значит ”самое необходимое”. А пижаму можно и купить.

— Бакмана твоего тоже положила, не переживай. Все, ушла.

Провожаю подругу, Нина продолжает устраивать караоке на кухне.

Возвращаюсь в комнату и вытаскиваю из гардеробной дорожную сумку. На дно отправляется папка с документами, второй телефон, он даже не распечатан. На полке у меня спрятан конверт с деньгами. Родственники подарили на день рождения, а я так и не нашла времени потратить. Взгляд падает на шкатулку, в ней мои “богатства”. Пара колец, цепочка — родители на восемнадцатилетие подарили. Высыпаю содержимое в маленький карман. Если будет совсем тяжко, сдам в ломбард.

В сейфе у Влада в кабинете есть еще несколько моих "сокровищ" — колье и кольца с бриллиантами, но их я брать точно не буду.

На столе вибрирует телефон. Звонит мама, как всегда не вовремя. И ответить не могу, она сразу позвонит Владу или Нине, и мой побег накроется.

— Мам, что-то срочное? — стараюсь говорить как можно тише.

— Соскучилась по тебе. Чем ты там занимаешься?

— Да так, ничем.

— Я же слышу по голосу, что у тебя что-то случилось!

Вот ведь прозорливая. Но мама на самом деле всегда меня чувствует.

— Вещи собираю, — признание вырывается у меня само, но я даже рада — испытываю облегчение.

Все же родителям лучше знать о моих планах. Сейчас папа приедет с