Арчиров удержался на месте исключительно благодаря своей полноте. Садясь в машину, он еле втиснулся на заднее сиденье и сейчас сидел белый как мел, глядя вперед совершенно обезумевшими глазами. Все это я фиксировала машинально, изо всех сил пытаясь выровнять потерявшую управление машину. От резкого торможения на большой скорости ее повело юзом. Холостой ход руля увеличивался с каждым оборотом, и я с замирающим сердцем ждала того страшного момента, когда он свободно провернется на все триста шестьдесят градусов. Под визгливые проклятия певца мне удалось погасить скорость с помощью переключения передачи и наконец окончательно остановить машину ручным тормозом. «БМВ» замер почти на краю глубокого кювета. Только теперь я почувствовала, что спина и руки у меня взмокли от пота. Хрыкин продолжал бесноваться в истерике, Арчиров — пребывать в состоянии ступора, а на меня навалились усталость и безразличие. Джип сопровождения, еще когда нас только потащило юзом, объехал нас по встречной полосе, пронесся метров на двести вперед и остановился на обочине. Как только мне удалось остановить «БМВ», из внедорожника выскочили охранники и бегом бросились в нашу сторону.

Сохраняя невозмутимое лицо, я медленно вышла из машины и пошарила по карманам куртки в поисках сигарет, не сразу сообразив, что они лежат в сумочке.

— Все целы? — спросил меня охранник, первым подбежавший к нам. — Что у вас случилось?

— Машина потеряла управление, — пожала я плечами. — Всего-то и делов.

— Как это — потеряла управление?! — уставился он на меня.

— Обыкновенно, — разозлилась я на его непонятливость. — Ехала, ехала и вдруг — бац, и потеряла управление. Наверное, ехали слишком быстро.

Охранник продолжал смотреть на меня как на дурочку, пытаясь сообразить, шучу я или говорю серьезно. Самое противное, что его коллеги принялись задавать мне те же самые вопросы. Наконец, не торопясь, как и подобает настоящему начальству, к нам подошли Погорельцов и Галушко.

— В чем дело, Евгения Максимовна? — строго спросил Погорельцов. — Уснули за рулем? Плохо спали этой ночью?

— Я всегда утверждал, что женщина за рулем подобна обезьяне с гранатой, — насмешливо проговорил Галушко, — никто не знает, когда она выдернет чеку и куда бросит эту самую гранату.

— Машина внезапно потеряла управление, — стараясь говорить, не повышая голоса, принялась объяснять я. — Подозреваю, что кто-то намеренно вывел из строя рулевую тягу.

— Как же так, Евгения Максимовна? — театрально вскинул брови и развел руками Галушко. — Ведь вы лично проверяли исправность автомобиля? Неужели такая мелочь, как рулевая тяга, проскочила мимо вашего бдительного ока?

— Не валяйте дурака, Вадим Сергеевич, — осадила я его. — Вы прекрасно знаете, что достаточно отвернуть или ослабить гайки на болтах, чтобы во время движения машина перестала слушаться руля!

— Но вы же взяли у меня ключи специально для того, чтобы осмотреть машину, — продолжал недоумевать Галушко.

— Во-первых, я искала возможные закладки, а во-вторых, вы меня убеждали, что ваш шофер — сама аккуратность. Это, между прочим, его обязанность — следить за техническим состоянием машины.

— Пошли вы оба, знаете, куда?! — завопил вдруг Хрыкин. Он, оказывается, прекратил истерику, как только увидел охранников. Тихо выбрался из машины и так же тихо стоял рядом. — Охранники, мать вашу так! За что только вам деньги платят?! Ладно, эта… мисс Марпл гребаная, но ты-то, Вадим, куда смотришь?! Это твоя святая обязанность, ты за это от меня деньги получаешь. И что? Доверил везти меня какой-то провинциальной лахудре, которая…

Я не успела вступиться за себя. Зато это сделал Погорельцов. Звонкая, полновесная оплеуха опустилась на щеку Хрыкина. От неожиданности он застыл с открытым ртом.

Вслед за первой плюхой тут же последовала вторая, а за ней, вдогонку, и третья. Хрыкин даже не пытался закрыться руками.

— Все заткнулись! — рявкнул продюсер. — Разбор произошедшего оставим на потом. Сейчас надо решать, что делать.

— А что тут сделаешь? — пожала я плечами. — До Просторов Поволжья километров десять-пятнадцать, сами мы машину отремонтировать не сможем. Остается только одно — тащить ее на буксире. Другого выхода нет.

— Неси трос! — приказал Погорельцов одному из охранников. — И не забудь машину подогнать сюда. А то я вас знаю — трос принесешь, а про машину забудешь.

Когда «БМВ», как могли, прицепили к джипу, выяснилось, что никто не горит желанием садиться в него в качестве пассажира. После недолгих препирательств за руль усадили охранника. Одним из пассажиров вызвалась быть я, а вторым — Галушко. Ехать решено было не спеша, максимально прижимаясь к обочине.

До загородного дома Баулиных мы добирались минут за сорок — сорок пять. «БМВ» несколько раз закидывало в сторону. Приходилось останавливаться, выходить из машины и вручную выставлять его в нужном направлении, катая туда-сюда. Охранники, с которыми я ехала в злополучном «бумере», матерились сквозь зубы и недобро посматривали в мою сторону. Я прекрасно понимала их недовольство. Как ни крути, а во время аварии за рулем сидела я, так что роль крайнего по праву достается мне. Ничего не поделаешь.

Когда показался особняк Баулина, я вздохнула с облегчением. Первыми, кто нас встретил, были, как я и предполагала, девочки-тинейджеры. Они с визгом вылетели за ворота и буквально повисли на Хрыкине. Он то ли успел успокоиться, то ли был хорошим актером, но стал сама любезность. С удовольствием позировал перед любительскими камерами, раздавал автографы, мило шутил и улыбался. Само собой, задуманная Погорельцовым в городе легенда о том, что я являюсь девушкой Хрыкина, тут же накрылась медным тазом. Про меня просто забыли. Впрочем, в этом доме за жизнь Хрыкина можно было быть спокойной. Вряд ли кто-то решится на покушение в доме, который охраняет профессиональная охрана из столь могучей организации, как «Волгапромгаз».

Сломанный «бумер» тут же закатили на эстакаду, вызвали в срочном порядке мастеров, которые занялись ремонтом. Как я и предполагала, кто-то отвернул один болт рулевой тяги. Поэтому-то машина сначала вела себя нормально, но по мере того, как я управляла ею, штанги тяги соскочили, и машина перестала слушаться руля.

В общем, загородная прогулка в дом олигарха прошла без эксцессов, если не считать того, что Хрыкин к концу «творческой встречи со зрителями» напился до такой степени, что пытался, к всеобщему смущению старшего поколения и бурного восторгу молодежи, сигануть в пустой бассейн. После этого Погорельцов решил, что «хождение в народ» пора заканчивать. Пьяного Хрыкина, словно мешок с картошкой, погрузили в машину, тепло попрощались с хозяевами и отправились в город. Я опять ехала в компании с молчаливыми охранниками. Правда, на этот раз их взгляды были значительно мягче, если, конечно, можно сказать такое про одежные шкафы с антресолями.

Возле гостиницы я молча вылезла из «БМВ» и направилась к своему «Фольксвагену», который сиротливо стоял на парковочной площадке перед центральным входом.