Имоджен посмотрела на подругу и с удивлением заметила, что глаза у той были на мокром месте.

– Джой… что с тобой случилось?

– Джинни, я не могу больше оставаться в этом доме. Нужно что-то с этим делать. Мы можем жить вместе?

– Ты же знаешь, я бы с радостью. Но пока что я вынуждена оставаться с Хелен, а бедная миссис Латимер… она замечательная, но так переживает из-за своих сыновей, что я не хочу доставлять ей лишние хлопоты.

– Я понимаю, – сказала Джой, высмаркиваясь. – Миссис Латимер не позавидуешь. Я, наверное, слишком эгоистичная.

– Ты не эгоистичная, просто я сама сейчас в раздрае, надеюсь, ты меня понимаешь.

– Конечно, понимаю. Я просто подумала, что если мы поговорим с нашими родителями, может, они подыщут для нас еще что-нибудь? Чтобы мы были вместе?

– Знаешь что… Если с сыновьями миссис Латимер все будет хорошо, я обещаю, что поговорю об этом с мамой.

Когда Имоджен вернулась в дом на Мейнор-парк и вошла в холл, она услышала, что на кухне кто-то есть.

– Имоджен, это ты? – послышался голос мистера Латимера.

– Да, мистер Латимер…

– Ты не могла бы подойти сюда, пожалуйста?

Имоджен повесила пальто и ранец на перила лестницы и прошла на кухню, располагавшуюся в глубине дома.

– Ты мне не поможешь? – попросил мистер Латимер. – Я просто не знаю, что мне делать: никогда еще не готовил тушенку, но у нас, похоже, ничего больше нет.

Он открыл кухонный шкаф и показал пустые полки. Имоджен с некоторым сомнением посмотрела на маленькую консервную банку овальной формы, которая стояла на пластмассовой столешнице.

– Если честно, – сказала она, – я тоже никогда ее не готовила, но, думаю, это несложно, правда ведь? Мы можем пожарить ее… разделив на кусочки и добавив помидоры. Что вы на это скажете?

Вместе они приготовили чай, а потом пошли в гостиную слушать новости. Миссис Латимер оставалась в своей комнате – ей были невыносимы любые упоминания о том, что происходит в Северной Франции.

Когда выпуск новостей закончился, Имоджен предложила мистеру Латимеру отнести чашку чая миссис Латимер.

– Все равно ужина у нас сегодня не будет, – сказала она ему, – а мне нужно подняться наверх и написать ответ на мамино письмо, поблагодарить ее за одежду, которую она мне прислала.

Сидя в своей комнате за столом у окна, из которого открывался вид на горы, Имоджен не сводила взгляда с чистого листа бумаги. В руке у нее была ручка, и она размышляла над тем, что ей написать. Следовало поблагодарить маму за одежду, но, разумеется, это было далеко не все, что она хотела сказать.

Стоит ли упомянуть о затруднительном положении, в котором оказалась Джой? Но чем бы ей могла помочь мама Имоджен, находившаяся в Ньюкасле? Имоджен подумала, что стоит рассказать матери о своем новом друге, Дуги. Однако затем ей показалось это не совсем уместным, ведь ситуация с войной только ухудшалась. К тому же мама могла не одобрить ее знакомства с местным мальчиком – иногда она вела себя так странно. «У меня нет предрассудков, – любила говорить Роуз, – но я не ко всем бываю лояльной». В своем письме мама упомянула о том, что они покрасили кухню, чем немного удивила Имоджен: ведь их дом могли разбомбить в любой момент. Неожиданно она почувствовала сильную тоску по дому. Имоджен представила, как мама выбирала цвет краски… Будь она дома, Роуз обязательно спросила бы у нее совета. «Ты хорошо чувствуешь цвет, – часто говорила она Имоджен. – Как думаешь, какой мне выбрать?» Глаза Имоджен наполнились слезами, а горло сдавило – так бывало всегда, когда она собиралась расплакаться. Она сглотнула и подумала о сыновьях Латимеров и других молодых людях, оказавшихся в непростой ситуации по другую сторону Ла-Манша, и начала писать.

22 мая 1940 года

Дорогие мама и папа!

Какие ужасные новости! Что случилось с британской и французской армиями? Почему они не могут остановить это кошмарное наступление?

Сегодня в новостях сказали, что фрицы всего в четырнадцати милях от Ла-Манша! Что это означает? Союзники готовят для них ловушку или нас ждет безнадежное поражение? Сможет ли флот, в случае если все французские граждане будут эвакуированы, а немцы захватят порты в Ла-Манше, разбомбить их?

Говорят, что Бог защищает правое дело, но так ли это? Поможет ли он в этот раз? Сегодня я не испытываю особого оптимизма на этот счет.

Да! Мамочка, платье и блузка хорошо подошли, спасибо тебе большое, но мне нужно будет подкоротить подол платья.

В какой цвет вы покрасили кухню? Не в тот же самый? Да и какой смысл было ее красить, если Гитлер вот-вот захватит нас?

Сегодня не такой теплый день, как предыдущие, но все же отличный.

Ладно, мне нужно делать уроки, поэтому пора прощаться.

С любовью, Имоджен

P. S. Миссис Латимер очень переживает за своих сыновей, которые сейчас в Северной Франции. Она почти ничего не покупает, и я все время хожу голодная. Можешь выслать мне немного денег, чтобы я купила себе еды?

P. P. S. Если они вторгнутся в Британию, я вернусь домой!

Несмотря на ужасные новости из Франции, Имоджен старалась не показывать своих переживаний. На свиданиях с Дуги, которые бывали почти каждый день, она держалась с нарочитой веселостью. Они ходили в кино и чайные магазины, гуляли по горам или вокруг озера, держались за руки и целовались. По ночам она думала о нем: о том, как его мягкая кожа касалась ее лица, как его светлая челка щекотала ей лоб, когда он целовал ее. Иногда, разбирая свой ранец в конце дня, Имоджен находила маленькие записки от Дуги – вероятно, он клал их туда, когда они бывали вместе.

Однажды днем в конце мая, когда Дуги провожал ее, они остановились за несколько домов от ее дома и целовались, надеясь, что никто их не увидит.

– Дуги… я должна идти. Миссис Латимер нужна моя помощь.

– Останься еще ненадолго, – взмолился он, гладя ее по шее.

– Нет, – твердо сказала Имоджен. – Увидимся завтра. Спокойной ночи!

Войдя в кухню, она увидела, что мистер Латимер сидит за маленьким кухонным столом и опять слушает новости. Он заметил Имоджен и махнул ей рукой.

– Послушай… – это было все, что он сказал.

Хелен спустилась вниз и открыла рот, чтобы сказать что-то, но Имоджен приложила палец к губам и показала на радиоприемник.

Сегодня был объявлен дополнительный призыв. Адмиралтейству нужны люди, разбирающиеся в